|
Жизнь научила его искать друзей там, где остальные ищут только врагов. Он довольно быстро нашел общий язык не только со славянскими, но и с иудейскими купцами, заполонившими в последнее время город. Чем, кажется, удивил епископа Герхарда, не ожидавшего, видимо, найти в отчаянном рубаке столь тонкого переговорщика. Собственно, иудеи боялись только одного, что их опять начнут бить, как это случилось во время первого крестового похода, когда обезумевшие фанатики вырезали целые еврейские общины на берегах Рейна. В благословенной Вагрии, совсем недавно приобщенной к христианской вере, о крестовом походе имели смутное представление, а потому равнодушно смотрели на пришельцев, ищущих спасения не столько душ, сколько тел. Герхард пустил в ход все свое природное обаяние и сумел договориться с купцами, как славянами, так и иудеями. Продовольствие и снаряжение покупалось по весьма сходной цене, чем прижимистый Дитмар остался, кажется, доволен. А то, что часть выделенных средств прилипла к его рукам, Лаваль, разумеется, скрыл от епископа. Славянин Беляй, тучный и улыбчивый торговец зерном, с которым Герхард сошелся особенно близко, предостерег любезного шевалье от благодушия.
– Если ободриты и руги узнают о ваших приготовлениях, то они сложа руки сидеть не будут, – вскольз заметил Беляй. – На месте епископа я бы вывез припасы с пристани. – Вот тебе раз, – возмутился Герхард. – А галеры мы, по-твоему, зачем наняли? Припасы будут доставляться морем прямо к Микельбору, куда скоро двинутся наши войска. К тому же князь Канут обещал нам прислать боевые галеры. С помощью датчан мы очистим Балтийское море от недругов. – Да поможет тебе Христос, благородный Герхард, – перекрестился Беляй. – Но руги могут пасть на пристань как соколы на добычу. Тогда нас даже твои кнехты не спасут. Спалят они и порт и город. Про ругов Герхард прежде не слышал, но предостережение славянского купца все-таки донес до ушей Дитмара. Епископ Гевельбергский, в отличие от заезжего анжуйца, знал о морских разбойниках с острова Рюге практически все. От него Герхард узнал, что руги не просто разбойники, а исчадья ада, демоны в человеческом обличье, ведущие вечную охоту за христианскими душами. – Может, они действительно демоны, – неожиданно согласился с епископом Беляй. – Во всяком случае, оборотней среди них с избытком. Иные по небу соколами летают, другие по земле волками рыщут. Говорят, что сам бог Перун выводит порой их на охоту, и тогда от их воя и клекота у обычных людей кровь стынет в жилах. Просвещенный анжуец над страхами купца и епископа просто посмеялся. И смеялся он до тех пор, пока эти самые оборотни не хлынули серым потоком на пристань города Любека. Произошло это на исходе дня, когда мирные обыватели потянулись с торга домой, дабы скоротать летнюю ночь под родным кровом. Шевалье де Лаваль задержался у хранилища зерна, принимая от купца Беляя последнюю партию. Городские ворота еще не успели закрыть, и это прискорбное для Любека обстоятельство оказалось спасительным для Герхарда. Счастье еще, что Герхард отправился на пристань верхом. Конский мах оказался шире человеческого шага, и он попал в город раньше, чем туда ворвались закованные в сталь воины. Кнехты, стоящие на воротах, были убиты раньше, чем успели повернуть колесо. Мост, переброшенный через ров, даже не дрогнул. Дубовые створки так и остались распахнутыми настежь. Лаваль увидел среди окольчуженных спин волчьи шкуры и невольно содрогнулся от подступившего страха. Он все-таки успел укрыться в цитадели, где остановился на постой предусмотрительный Дитмар. Впрочем, епископ Гевельбергский оказался не только предусмотрительным, но и очень упрямым человеком. Потеряв в одночасье город, он пытался сохранить цитадель, куда было свезено оружие и доспехи, закупленные для похода, и хранились немалые деньги, которые епископ не успел потратить. |
