— Катапульты, — весело повторил он. — Не важно, крепись. Я чувствую, что твоя миссия завершится успешно.

Не обращая внимания на слова Архимага, Анфен держал оружие, чувствуя себя уже побежденным и глядя на существо, подбирающееся все ближе к нему. Из среднего рога в центре лба дым шел тонкой струйкой. Квадратный драгоценный камень в глазнице, вставленный словно в охлажденный воск, вращался, натягивая плоть по обеим сторонам, которая шла мелкой рябью от каждого движения. Если ему хватит наглости подобраться на расстояние удара…

— С чего ты вдруг решил поговорить со мной? Почему бы не закончить это сейчас же?

— Ты косвенно полезен мне живым. — Голос был насыщенный, глубокий, ласкающий слух. — Возможно, что ты закончишь свою жизнь, чувствуя боль и горечь или же просто желая досадить мне, но это не имеет особого значения. Совет Вольных городов знает, что ты отправился в путь, взяв на себя эту миссию. Я позаботился об этом. Вскоре они узнают также, что тебе удалось достичь цели, и все, что ты им скажешь, уже не будет иметь значения, начнешь ты доказывать мое участие или нет. Ответственность за последствия также будет на тебе, а не на мне. Об участии Йинфеля в твоем проекте также вскоре станет известно, можешь в этом не сомневаться. Об этом уже знают. В данный момент мэр, скорее всего, пытается объяснить свое решение остальным. Их совещание, наверное, напоминает сбор квохчущих клуш в курятнике.

— Ты видел старика и его амулет.

— Конечно. Еще в Зале Окон. Я бы предпочел, конечно, чтобы оба пилигрима были сейчас рядом с тобой, но это не должно повлечь за собой особых изменений. Не имеет значения и то, что амулет и заключенное в нем послание не достигли твоих мэров, а также что их решение никак не повлияло на твое мнение. Мне повезло.

Анфен про себя отмерял расстояние, шаг за шагом, и готов был уже броситься на Архимага, когда тот плавно взмахнул рукой, и меч, кувыркаясь в воздухе, полетел прочь и вонзился в землю. Уродец остановился недалеко от Анфена и посмотрел на него. Выражение изувеченного лица было не так легко понять, хотя в голосе появились нотки сожаления.

— Это правда, тебя использовали. Не все из нас способны сидеть на тронах, и враги не всегда причиняют нам вред. Запомни это, ибо я говорю искренне. Убеждение и упорство, которые ты продемонстрировал, и намерения, которые взлелеял, сами по себе неплохи. А вот невежественный разум, неверно обрабатывающий сведения, привел к ужасающим результатам. Ты помог Проекту, и это хорошо, хотя ты, возможно, так не считаешь. Пусть же мои слова, в свою очередь, окажут влияние на решение, которое ты примешь, гадая, достоин ли ты жить.

Анфен не сумел воспротивиться порыву броситься и ударить Архимага по изуродованному лицу. Тот спокойно наблюдал за приближением противника, затем развернулся, и Анфен неожиданно понял, что мчится прямо в Стену. Он больно ударился всем телом. Архимаг произнес, словно себе под нос:

— Само по себе неплохо, желание ударить меня. Я оскорбил твою честь, использовал тебя как бездушное оружие, очернил твое имя. Все верно. — Маг смерил взглядом Стену. — Но за это твоя голова, боюсь, теперь будет не способна выполнять свою задачу.

Анфен кое-как поднялся на ноги и встал, покачиваясь. Где-то вдалеке раздался звук тяжелых шагов. Гигант наконец-то решил, что ему не нравятся назойливые людишки, и подошел на пару шагов, чтобы рассмотреть их получше.

— Вот! — наставительно сказал Архимаг, снова кивнув. — У этих, полагаю, головы покрепче твоей. Анфен, ты можешь меня оставить. Ты мне здесь не нужен. Иди себе, решай, жить тебе или умереть. Боюсь, твоя лошадь убежала, когда я уничтожил катапульты. Пешком путь неблизкий. Прекрасная возможность как следует поразмыслить.