С перевязанной головой, спекшейся коркой вместо волос, но очень злую. Порадовался, что в скафандре человека, то есть меня, не вдруг узнаешь.

«Надо бы предупредить наших циклопов. Она ж сейчас кинется — вон как глазами стреляет!»

Не предупредил — уж очень убедительно выглядела победившая сторона.

Прибыл товарищ Иванов, запакованный в какую-то редкую модификацию «Саламандры» серебристого цвета. Обычные легкие скафандры такого рода — оранжевые или голубые, а тут видать по всему — статусная вещь! С ним: Александра, техники и смена пилотов-навигаторов.

Он сразу подошел ко мне, откинул забрало (на удивление, ангар не был разгерметизирован, да и силовой эмулятор уверенно выдавал 0,8 «g»).

— Приступайте, Андрей. Мы без вас Блада не опознаем, да и в иерархии не разбираемся.

— Так нечего приступать. Жив и здоров — вон он, пятый справа. А возле него — Чарли Небраска, их лучший истребитель… не знаю, может быть, на настоящий момент — старшина истребителей.

— Небраска, пф-ф! — фыркнула Саша. — Всегда было интересно — это фамилия или позывной?

— Не могу знать, — это я.

— Фамилия, — это Комачо.

— Лишнее! — Это Иванов. — Салмана дель Пино и Доктора Скальпеля не видно?

— Никак нет. «Алые Тигры» полагают, что оба погибли на Шварцвальде в ноябре.

— Товарищ Сантуш, подтверждаете? — поворот к Комачо.

— Да бес их знает! Там такая мясорубка была, тушите свет! А мы тела не очень-то опознавали — не успели просто. Ну, вы понимаете — чужаки, а потом Моргенштерн взорвался…

— Понимаю. Значит, запишем пока в пропавшие без вести, — поворот ко мне. — Надо с Бладом и этим Небраской предварительно побеседовать. Пока от боя не отошли. Идите, Андрей.

— Насчет чего побеседовать?

— Насчет всего. Напугайте их, ваше появление будет психологически выгодно. Вдруг сболтнут нечто полезное? И вы, Лев, — обратился он к лейтенанту Степашину, который заблаговременно подступил к начальству, — ступайте для достоверности. Подыграйте по ситуации.

Сказано — сделано, я пошел. Вдогонку раздались печальные слова Иванова:

— Жаль, Румянцев не разбирается в методах оперативного дознания — такой момент пропадает…

Приободрил, блин! Я ж в самом деле ни уха ни рыла! Ну что же, будем пугать!

Вот он, Блад! Всё так же аккуратно выбрит, наутюжен, будто и не был в бою! А глаза — абсолютно безумные…

Двое осназовцев выдернули его вместе с Небраской из шеренги и подвели к нам.

— Здорово, предатель! — бросил мне Небраска.

Блад промолчал, глядя в подволок.

— Взаимно, — ответил я. — Ничего не хочешь сказать? А, Кормчий?

Долгий взгляд, дьявольщина, а в глазках-то совершенно нешуточное сумасшествие!

— Мне с тобой разговаривать не о чем, мой нечестивый брат! — сообщил Иеремия торжественно.

— А если подумать?

— Смешно слышать такой совет от того, кто сам ни разу в жизни не думал самостоятельно…

— Церемонии разводить будем?! — взревел Лев, очень натурально, я аж подпрыгнул, а он рванулся к Бладу, засадив тому в горло ствол автомата. — Я тебя, суку, прямо здесь кончу! И уродов твоих заодно! И никто мне ничего предъявит! «При попытке побега»! Ты меня понял, гондон?! Говори, падаль! Будешь сотрудничать?!

— Н-ну, я так и думал, кхе-кхе, — прохрипел Кормчий.