|
Оставаться в группе — приятно, безопасно, удобно и спокойно… главное, спокойно. Если бы сегодня мы вчетвером собрались и выпустили пластинку не под именем «Pink Floyd», нам было бы чертовски трудно ее продать. Название «Pink Floyd» не имеет отношения к именам участников группы, но оно стоит миллионы фунтов. Название гарантирует продажу миллиона экземпляров альбома, любого альбома, какой бы бред мы ни выпустили. Даже если мы просто выпустим набор звуков, миллион человек пойдут и купят нашу пластинку только из-за названия группы. И если кто-то из нас покинет состав или группа прекратит свое существование, нам придется рассчитывать только на свои индивидуальные способности. Никто из нас не уверен в своих индивидуальных способностях, огромное количество людей в роке не уверены в своих индивидуальных способностях. Вот почему парни остаются в группе, пытаясь доказать, что они великие и знаменитые… я имею в виду, что я знаю, что я великий и знаменитый, Ник, но я забочусь о других парнях группы… (Смеется.) Вот почему я не ухожу из группы. Я забочусь о других, о том, что с ними будет… (Смеется.)
НИК СЕДГЕВИК: После того как вы приняли решение соединить первую и вторую части «Shine On», работа над альбомом пошла легче? РОДЖЕР УОТЕРС: Да. Быстрее и легче. Сначала появилась песня «Have A Cigar»… Нет, на самом деле сначала появились стихи «Wish You Were Here». Просто стихи на листе бумаги, несколько куплетов. Это был черновой вариант, затем появилась песня «Have A Cigar». Когда мы изменили план работы, у нас состоялось продолжительное собрание — мы уселись за стол и много говорили, и я сделал пометки, о чем говорил каждый. Целью собрания было разобраться, что не получается и почему. Дэйв все время говорил о том, что он хочет записать две другие песни (то есть «Raving And Drooling» и «You've Gotta Be Crazy») — он никогда толком не прислушивался ко мне. Но Рик и Ник прислушивались, и он был забаллотирован, поэтому мы двинулись дальше в предложенном мной направлении. НИК СЕДГЕВИК: Сессии проходили двумя блоками? РОДЖЕР УОТЕРС: Тремя. С середины января до середины марта. Американские гастроли, затем май в студии, еще одни американские гастроли, затем мы вернулись и закончили пластинку. Думаю, на это ушло недели три. НИК СЕДГЕВИК: Какое количество ваших альбомов возникло спонтанно во время работы в студии и сколько появилось до того, как вы их стали записывать? РОДЖЕР УОТЕРС: На самом деле границу провести трудно. Например, песня «Have A Cigar». Мелодия и слова были написаны до того, как я сыграл ее другим членам группы, кроме музыки до и после вокала, которая была сочинена в студии. То же самое и с «Welcome То The Machine» — куплеты были написаны заранее, а доводка проходила в студии. Пластинка «Dark Side» была сделана с гораздо большим участием всех членов группы. Мы просидели в студии уйму времени — мы сочинили всю музыку, а я придумал концептуальную идею и написал слова. Положив стихи на музыку к песням, мы решили, в каком порядке они должны идти и как их соединять между собой. Это был не тот случай, когда сначала появилась концепция, а затем мы работали, опираясь на нее. НИК СЕДГЕВИК: То есть нет общего правила, что появляется сначала — музыка или слова? РОДЖЕР УОТЕРС: Нет. Но обычно сначала появляется музыка, а потом слова, или музыка и слова появляются одновременно. Только однажды слова были сочинены до музыки — в песне «Wish You Were Here». Но это исключение; такого раньше не случалось. НИК СЕДГЕВИК: Почему вы пригласили Роя Харпера исполнить вокал в песне «Have A Cigar»? РОДЖЕР УОТЕРС: Многие, включая в какой-то степени и меня, считают, что я не умею петь. Я не очень хорошо знаю, как это правильно делается. |
