|
Конечно, она могла бы и кое-куда ему вдарить, в точности как учил её папа, но папа учил её давно, Нина уже утратила сноровку, поэтому получилось вот так неказисто, по коленке. Мужчина взвыл, обозвал Нину дурой и ухромал куда-то по коридору. Наверное, убрался восвояси зализывать раны. Очень невежливо получилось. А чего он? Сам виноват, уж больно неожиданно прыгнул. Нина хотела на следующий день перед ним извиниться и ругала себя, что так погорячилась, но на следующий день он её проигнорировал и даже не поздоровался. Прошёл мимо, глядя сквозь Нину куда-то в пространство. Нина подумала, что в следующий раз будет держать себя в руках потому что, может быть, это не так уж и плохо, завести сейчас какой-нибудь курортный роман. Однако в её представлении курортный роман был связан с прогулками, беседами, лёгким флиртом, а никак не с хватанием за сиськи. Для таких глупостей у неё собственный муж имеется.
Других интересных мужчин в санатории не обнаружилось, и Нина решила, что её вполне устроят прогулки и беседы со старшей и младшей дамами. Старшая дама придумала загорать под весенним солнцем на сваленных деревянных лежаках в закутке у залива. Место это оказалось полностью со всех сторон закрыто от холодного балтийского ветра, солнце в отсутствие ветра припекало просто замечательно, в результате чего обе дамы и Нина с ними покрылись замечательным золотистым загаром. Они приходили на этот свой пляж каждый день, укладывались на лежаки, распахивали верхнюю одежду навстречу липкому весеннему солнцу и целый час загорали и сплетничали про мужчин. Это было невероятно весело и познавательно, ведь у Нины никогда не было подруг. Вечером они встречались в номере у старшей дамы, пили там вино и играли в карты в подкидного дурака. Через неделю, когда Нина уже полностью освоилась в санатории и уверилась, что новая жизнь всё-таки началась, и эта жизнь прекрасна, ей позвонила дочка. – Вышли мне денег, – потребовала она, когда Нина ответила на звонок. – Зачем? – поинтересовалась Нина и сама себе удивилась. Раньше она просто спрашивала, сколько, и безропотно переводила нужную сумму, после чего получала выговор от мужа. Видимо и в вопросе отношений с дочерью психолог тоже сыграл свою роль. Действительно, девочка развлекается с молодым здоровым атлетом в безопасной тёплой Европе, изучая при этом языки. Зачем ей ещё и деньги? – Тебе что жалко? – спросила дочь. Нине на секунду стало стыдно, но она опять вспомнила психолога, а так же своего непосредственного начальника, представила, как он орёт на неё матом, и ответила: – Жалко. И правда, почему ей не должно быть жалко? Она в юности не каталась по Европам с плейбоями, не танцевала до посинения в клубах, а корпела над учебниками, чтобы сейчас корпеть над балансами и получать ещё за это по шапке со всех сторон. Для чего? Для того чтобы её дочка могла потратить трудовые копейки матери неизвестно на что. Вернее известно на что. На своего безмозглого итальянского красавца. Хотя он не такой уж и безмозглый. Некоторые итальянцы в последнее время взяли моду крутить любовь с русскими девочками в расчёте на богатого папу, но нашему итальянцу тут не повезло. Муж у Нины даже близко не олигарх, чтобы разных прощелыг оплачивать, или как там они называются. А уж Нина тем более не олигарх, у неё лишних денег нет. И вообще деньги Нине теперь и самой нужны. Её дамы научат, как их с удовольствием потратить. – Мам, ты что такое говоришь? – возмутилась дочь. – А что я такое говорю? – Ты обязана мне помогать! – Разве? Почему? – Я твоя дочь! – А твоя бабушка считает, что я обязана помогать ей. Вы уж там разберитесь меж собой. Меня как-то на всех не хватает. – Но я же ребенок! – Неужели? А сексом тебе можно заниматься в твоём детском возрасте? – При чём тут секс? – Ну, ты ж за фантастическим сексом в Рим полетела. |
