Богомол не желает появления псиоников, блондинка совсем наоборот. Она изначально была простым человеком. Так выходит. Псиоником ее сделал этот Боря. Как? В душе не имею ни малейшего понятия. Вернее, думаю, он воссоздал сыворотку. Формул в дневнике вроде не было, но мы не весь его изучили. Единственное, что ее понял, как можно убить одного псионика, того, который полон сил, способностями других псиоников, которые этих сил не имеют на данный момент.

Однако, думать об этом было точно не время. Да и место не особо подходящее. Если все закончится хорошо, непременно расспрошу Машу детально. Если все закончится хорошо…

Я резко выдернул Ванечкина из того дальнего, темного угла, куда его сам же засунул. Просто буквально взял пацана за шиворот и рванул. Образно выражаясь, естественно.

В ту же секунду представил, как падают барьеры. Как разлетается в щепки та самая дверь, за которой столько дней сидел бедолага Ванечкин. Это было похоже на прорвавшуюся плотину. Нет. На взрыв. В эпицентре взрыва стояли, ухватившись друг за друга, я и Маша, а от нас, во все стороны летела дикая, неконтролируемая сила. Я даже не знал, что такое возможно.

Видимо, за время отсутствия связи со своим носителем, мои способности слишком набрались… способностей. Так что ли… Одновременно включилось все. Телекинез, телепатия, психометаболизм, прогнозирование, психокинетика. Я просто на полную мощь запустил все сразу. Или оно запустилось.

Последнее что успел заметить, прежду, чем закрутилась воронка, в которую нас с Машей буквально всосало, — Богомол и Елена Сергеевна. Их ударной волной сначала прижало друг к другу, а потом… Черт… Ну, лучше пусть они кровавыми ошмётками висят на ёлочках, чем мы с Фокиной…

Эпилог

Петя Ванечкин был хорошим мальчиком. Очень хорошим мальчиком. Нет. Он был мужчиной. Он был защитником, героем и самым лучшим…

— Херня! — Тихо сказал Петя, изучая лес, который его окружал.

В одну только сторону он старался не смотреть. Там… Его стошнило, когда он увидел, что там. Кровь, куски тел и дерьмо.

Петя несколько раз мысленно повторил это слово. Дерьмо… Посмаковал его. Раньше Петя такими словами не пользовался. А еще, раньше Петя верил в то, что он лучший. Сейчас же Ванечкин точно знал — ни черта подобного! Тряпка он. Вот кто.

Но самое главное, раньше Петя не мог представить, что в него, в советского пионера, способен пробраться чужой разум… Прямо как в фантастическом фильме. Вот только все, что он пережил за эти дни, ни хрена не похоже на кино.

— Хрен… — Снова произнёс Петя вслух.

Это было странное ощущение. Ругаться бранными словами. Но… Очень приятное.

А еще… Еще Петя помнил все. Вообще все. Каждый день, проведённый под контролем странного существа. Псионика…

Причем не только помнил. Нет… Все гораздо интереснее. Пока они сосуществовали вместе, Ванечкин видел воспоминания этого человека… Хотя, какой он к черту человек. Нет. Он — крутой тип.

— Крутой тип… — Повторил Ванечкин вслух непривычное словосочетание.

— Ты долго будешь так себя вести? Как идиот, честное слово.

Ванечкин повернулся к Маше. Да-да… К той самой Маше. Кто бы мог подумать, что в этой истории они окажутся вместе. И Петя знал, в Фокину, как и в него, тоже вселился псионик.

— Я не представляю, как все это можно будет объяснить… — Маша в ту сторону, где валялись остатки Богомола и Елены Сергеевны тоже не смотрела. — Слушай, как думаешь, а этот Боря и его… ну… любимая… Они тоже исчезли? Как и наши псионики…

Петя пожал плечами. Он просто еще не до конца пришёл в себя. А вот Фокина достаточно быстро оправилась от случившегося.