— Да?

— Да. Обязательно позвони по телефону доверия и расскажи об этом вопиющем случае. И о том, что дома у вас кушать нечего, тоже расскажи. Тебе наверняка придут на помощь.

— Ага. Спасибо.

— Погоди ещё минутку. У тебя очень красивая шапочка. Откуда такая?

— Бабушка связала. Когда она ещё… ну, до болезни.

— Замечательная шапочка. Можно я её сфотографирую?

— Шапочку? Да пожалуйста, фотографируйте. От неё не убудет.

— Нет-нет, не нужно снимать, я её прямо на тебе сфотографирую. Улыбнись!.. Оп, вот и всё, снято. А теперь отойди на пару шагов, я ещё и общий снимок сделаю. Вон, к дереву встань. Да, вот так. Оп! Готово. Всё, Света, спасибо. Можешь идти.

— До свидания.

— До свидания, Света. До скорого свидания.

Помахивая пакетом с сосиской и полудесятком битых яиц, Света шла домой и думала об этой странной женщине. Она казалась Свете ненормальной. Какие-то глупые вопросы задаёт. Мама заставляет её ухаживать за бабушкой. Заставляет. Да что за чушь! Да вот только попробовала бы мама запретить ей прийти помочь бабушке, Света такой скандал бы учинила — мама не горюй. К счастью, Светиной маме такие глупости в голову не приходили, и бабе Лене она всегда помогала вместе со Светой.

А женщина в красивой шубе задумчиво смотрела вслед удавшейся Свете. Затем, когда девочка уже почти скрылась из вида, женщина перевела взгляд на экран телефона, которым снимала Свету. С экрана на неё смотрело улыбающееся лицо девчонки в красной вязаной шапочке. Красивая девчонка. Красивая. Женщина улыбнулась и с негромким щелчком захлопнула крышку своего телефона…

Глава 4

— О, ты переоделся уже? — спрашивает меня Ленка, едва ввалившись в квартиру.

— Переоделся.

— Высохло всё?

— Да, спасибо.

— Тогда пошли, двадцать минут осталось. Я и так с физры сбежала, чтобы отправить тебя.

— Лена, — неуверенно говорю я.

— Пошли, не тормози. Тут не холодно в подъезде у нас, не замёрзнешь.

— Лена, так когда коммунизм-то построили? Ну скажи, что тебе, жалко, что ли?

— Не скажу. Это мы построил, а не вы. Советовать — только хуже делать. А это ещё что у тебя такое? — Ленка тыкает пальцем в висящий у меня на груди солнечный значок. — Фу! Где ты взял это?

— В прошлом году мне Лотар подарил, когда я в Крым ездил. Я в пионерлагере был, а он с отцом приезжал. Отец у него по торговой части, приезжал контролировать, как зерно отгружают наши для Германии. И взял Лотара с собой. Я на пляже с ним познакомился.

— И он подарил тебе эту гадость? Выброси немедленно!

— Это не гадость. Лотар говорил, что это очень хороший знак — символ добра, Солнца и плодородия.

— Чушь!

— Ничего не чушь! Я сам читал про это в нашей библиотеке.

— Ну, может он и был таким. А потом стал… у нас его называют… не скажу, как называют. Не нужно тебе этого знать. Побежали в подвал!

— У вас его называют «свастика», Лена.

— Чего? А ты откуда знаешь?

— Я не только это знаю.

— И что ещё ты знаешь?

— Много чего. Вот, я даже на бумажку выписал. Извини, твои карандаши взял. Я знаю, например, что случится 22 июня 1941 года. Знаю, что Гитлер отравится 30 апреля 1945 года. И теперь знаю ещё, почему ты советовала мне бежать из Ленинграда не позднее середины июня следующего года.