Тине обернулась.

— Что там у тебя? — спросила она.

— Нашел, — сказал Варре.

Тине с удивлением посмотрела на комочек в гнездышке у Варре. Потом осторожно потрогала.

— Так не бывает, — сказала она, — Смотри, у нее крылышки.

— М-да, — сказал Варре. — У нее очень странные ножки.

— И она лежала просто так?

— Да, просто так. И рядом никакой записки. Я спросил, кто ее потерял, но никто не откликнулся.

Тине взяла у Варре найденыша. Проверила, крепко ли держатся крылышки.

— Она живая, — промолвила Тине.

— Да, — сказал Варре, — значит, она настоящая.

— Давай оставим ее у нас, — решила Тине и нежно провела рукой по спящей головке. — Может быть, надо заявить в полицию? Ведь так полагается?

— Если найденыш — человек, то полагается, — сказал Варре. — А когда найденыш — птица, то нет.

— Но ведь про такую птицу наверняка не написано даже в твоей книге?

— Не написано, потому что это очень редкий вид. Может быть, у нас — единственный в мире экземпляр. Думаю, что когда-то, давным-давно, они встречались чаще.

— По-моему, это все-таки скорее человек, чем птица, — сказала Тине.

— Посмотри внимательнее. Видишь — две лапки. Они похожи на человеческие ноги, но у птиц ведь тоже есть лапки. И еще, видишь — головка. Она очень похожа на человеческую, но у птиц ведь тоже головка. Наконец, у нее два крылышка. А вот крылышки бывают только у птиц, а у людей не бывают. Значит, это скорее птичка.

— Ладно, — сказала Тине. — Ты можешь считать ее птичкой, а я — девочкой. И ей надо дать молока, нарезать на кусочки фрукты.

— И еще зернышек. Посмотрим, будет ли она есть зернышки.

У найденыша вдруг открылись глазки. И ротик. Личико покраснело от напряжения.

— Пип! — услышали Варре с Тине. — Пип!

И больше ничего.

3

В сарае за домом Тине нашла старую корзинку, похожую и на кроватку, и на гнездышко. Птичку-девочку она одела в майку, которую до сих пор носил Варре, и положила в корзину, где на донышке вместо простыни лежала наволочка.

Варре принес с кухни две табуретки. Они с Тине уселись рядышком и стали смотреть в корзину. Когда в доме появляется что-то новенькое, привыкать к этому надо постепенно.

— Только давай не будем никому говорить, — сказала Тине. — Это очень редкое явление. А всему редкому люди завидуют. Надо постараться спрятать ее крылышки.

— Да, правда, — ответил Варре, — крылышки надо спрятать.

Потом они просидели еще минут двадцать, ничего не говоря.

А потом Варре сказал:

— Надо придумать, как мы будем ее называть. Ведь у всех птиц есть названия, хотя люди их часто не знают.

— Только, пожалуйста, давай назовем ее не птичьим названием, — сказала Тине. — Птичьи все латинские, они такие трудные.

— Неправда! — воскликнул Варре. — Бывают и совсем простые, например, коноплянка или овсянка, зарянка или просянка, зеленушка или завирушка, береговушка или варакушка, мухоловка или московка, воробей или соловей, дятел, дрозд, деряба или удод.

— Скажешь тоже, удод! — сказала Тине. — Кого зовут удодом, тот будет уродом. Нет уж, давай найдем что-нибудь покрасивее!

— Правильно! — сказал Варре. — Мы сами можем придумать ей имя — мы же первые ее нашли.