|
И все время, пока мы были заняты работой, мне казалось, что Эльса здесь, рядом. Я и так часто думаю о ней, но в ее лагере мной всегда овладевает это странное, утешительное чувство. Я знаю, что все мои старания держать в порядке могилы Эльсы и Пиппы совершенно напрасны: обе они обречены на разрушение, как только я умру. Но все же мне хочется их сохранить хотя бы до тех пор, пока я в силах следить за ними. И это несмотря на то, что я понимаю: неизмеримо важнее, чтобы Эльса и Пиппа остались жить не только в своих детях, но и в сердцах всех тех людей — а их миллионы, — которым они помогли понять истинную природу и нрав диких животных. Однако на следующий день я узнала, что близок час, когда мне придется бросить обе могилы на произвол судьбы…
Ранним утром нам встретился турист, который сообщил, что только сейчас видел гепарда с детенышем прямо на дороге. Мать отнеслась к нему очень дружелюбно и позволила фотографировать себя сколько угодно с близкого расстояния. Он описал то место на границе территории племени боран, где мы недавно нашли следы гепарда с детенышем, — это они убили теленка водяного козла. Несколько часов мы разбирались в следах. Я стояла на капоте машины, осматривая заросли в бинокль, а Локаль рядом всматривался в нечеткие отпечатки лап. Вдруг он с громким воплем помчался к машине, и я увидела, как прямо на нас бежит слон, он был уже в пятнадцати ярдах. Мигом я соскочила с капота и тоже прыгнула в машину — обе дверцы хлопнули одновременно. Шум напугал слона: не добежав до нас несколько шагов, он круто повернул и скрылся, возмущенно трубя. Мы с Локалем переглянулись и принялись хохотать — это была реакция после пережитого ужаса. Только теперь до нас дошло, что мы легко отделались — если бы не хлопанье дверей, напугавшее слона, нам бы несдобровать. И тут же я обнаружила, что сильно повредила правое колено, когда прыгала с капота. Я превозмогла боль и заставила себя идти в надежде, что колено «разработается». Должно быть, я ошиблась в выборе процедуры, потому что минуло почти полгода, прежде чем оно разработалось, хотя чем только его не лечили! Но так или иначе, я не могла позволить себе отдыхать в такое время и целый день бродила, опираясь лишь на собственную волю, но ничего не увидела, кроме головы леопарда, — он взглянул на нас сквозь густую траву и мгновенно исчез. Зато наутро нам повезло: мы нашли свежие следы гепарда с детенышем всего в миле от того места, где их видел вчерашний турист. Следы вели на равнину и там потерялись. Не обращая внимания на гнетущий зной, мы искали час, другой, двигаясь в ту сторону, куда, нам казалось, пошли гепарды. И тут — вот уж истинное везение! — Локаль опять напал на их след. Вскоре я заметила отдыхающего под деревом гепарда и, хотя до него было слишком далеко и узнать его нельзя было даже в бинокль, решила, что это мать. Старательно прячась, мы подходили все ближе, но когда мы подошли, гепард уже скрылся. Мы подумали, что в такую жару ему далеко не уйти, и решили вернуться часам к пяти, причем с той стороны, с которой гепард пришел в те места, где мы повстречали Уайти десять месяцев назад. Колено у меня очень болело, и я еле ковыляла за Локалем, а он пошел в обход и только через два часа привел меня обратно к тому месту, где я видела гепарда. К этому времени там набралось такое множество слонов, да еще со слонятами, что нам было уже не до поисков; пришлось призвать на помощь весь опыт и охотничий инстинкт Локаля, чтобы благополучно обойти стадо. Я была в отчаянии. Мне так хотелось узнать этого гепарда (может быть, это была Уайти?), что я позволила себе пробыть здесь лишний день, хотя давно пора было возвращаться в Наиваша. Подумать только, какая несправедливость: почти три недели мы ходили по следам, видели семь гепардов где-то вдалеке, а теперь, может статься, мне придется воспользоваться случайной любительской фотографией, чтобы узнать хотя бы одного из детей Пиппы. |
