|
Его волосы были взъерошены в тех местах, где она гладила его голову. С его лица, казалось, исчезло все утомление. Он выглядел очень молодым. Щеки Вероны были горячие и красные. Он подумал, что она снова была необыкновенно хороша, как будто он неожиданно своим поцелуем вернул ее к жизни. Но это было не так. Ее тело дрожало и пульс был слишком учащен. Раз или два Верона на мгновение переставала дышать, как будто острая боль пронзала ее сердце. Но она выглядела восторженной и счастливой.
Стефан наклонился и поцеловал ее волосы. – Как ты красива, Верона! Ты моя «Femme Abandonee». – Я всегда была твоей. – Ты никогда не любила его? – Я старалась… Я очень старалась. В какой-то мере я любила его, когда был наш медовый месяц, хотя даже тогда я сознавала, какую ужасную ошибку совершила. Я никогда не забуду, как мы ездили в Лувр. В тот день я почти ненавидела его. – А потом, в Египте? – Я не могла ненавидеть его. Он милый и добрый. Он всегда хорошо относился ко мне. – Слава Богу. – Я просто существовала. Но я думала, что, возможно, если у нас был бы ребенок, он сделал бы нас ближе. Стефан покачал головой. – Нет, моя дорогая, это не имело бы никакого значения. Ты и тогда принадлежала бы мне. И если бы у тебя был ребенок, то только мой. Верона взяла его за руку и прижала ее к своим глазам. – Я знаю, знаю. – Я никогда не прощу себя, – сказал Стефан, – за то, что я отпустил тебя к Форбсу. Мог ли я знать, что удача придет ко мне так скоро? Это была ужасная ирония судьбы – это случилось вскоре после того, как я потерял тебя. – Это я была виновата, что не подождала. Я думала, что найду мир и безопасность. Я получила безопасность, но не получила мира – о, Стефан! Я так и не получила мира. Я никогда не переставала любить тебя. – Я тоже любил только тебя, Верона. – Но в твоей жизни были другие женщины. – Я признаю это, но они никогда ничего не значили для меня. Мне нужна была любовь, но того, что я действительно хотел, я не получил. У меня никого не было, кроме тебя, Верона. Верона глубоко вздохнула. – Я не понимаю, почему. Я такая глупая. Я никогда не могу решиться… – Но это ты, моя дорогая. И даже, когда ты меня очень раздражала, я и тогда находил тебя восхитительной. Верона тихонько засмеялась. – Я не понимаю. – И не пытайся. Я же не пытаюсь понять, почему ты любишь меня вместо твоего замечательного супруга. Верона подумала о Форбсе с сестринской нежностью и сожалением. – Он просто… никогда не владел моим сердцем, – прошептала она. – А теперь, – сказал Стефан, – что теперь? Он взял свои очки и медленно надел их. Затем посмотрел на Верону и сжал губы. Ее маленькое изможденное лицо снова стало бесцветным. – Что же теперь? – безжалостно повторил Стефан. – Что ты хочешь сказать? – спросила Верона, и в ее больших глазах мелькнул страх. – Я хочу сказать, что это очевидно, что ты должна принять еще одно большое решение, Верона. Ты снова находишься в критическом положении, моя дорогая. Другими словами, когда ты оставила меня и ушла к Форбсу… или, точнее, когда я заставил тебя уйти к Форбсу, – это было большой ошибкой. Сделаешь ли ты еще одну ошибку, решишь ли ты вернуться к нему теперь? Или ты пойдешь со мной? Молчание. Ее зрачки так увеличились, что глаза казались черными. Она дрожала, шепча: – О, Стефан… Стефан бросил ее руку и встал. |
