|
Римский народ одержал верх над всеми, кто боролся за мировое владычество1; это станет очевидным, если посмотреть и на состязавшихся, и на приз, или конечную цель. Приз, или конечная цель, был -- повелевать всеми смертными; это мы и называем империей. Но это не удалось никому, кроме римского народа: он не только первый, но и единственный достиг конечной меты состязания, как сейчас станет ясным. Ведь первый среди смертных, кто, задыхаясь, устремлялся к этой мете, был Нин, царь ассириян; но хотя он вместе со своей женой Семирамидой и добивался оружием на протяжении девяноста лет и более (по словам Орозия) получить власть над миром, покорив всю Азию, однако западные страны мира никогда не были им завоеваны. О них обоих вспоминает Овидий в четвертой книге, где говорит, повествуя о Пираме:
Семирамида стеной окружала кирпичной когда-то...- и дальше: Там, где Нин схоронен, там спрячутся возле, под тенью. Вторым устремился к этой мете Везогез, царь Египта, и хотя он завоевал и юг и север Азии, как говорит о том Орозий, однако никогда не завладевал более чем половиной мира; мало того, скифы помешали ему завершить его предприятие. Далее Кир, царь персов, пытался это сделать; после разрушения Вавилона и перехода владычества от вавилонян к персам и он не пытался завладеть западными странами, одновременно отрекшись от жизни и своего намерения под ударами Тамирисы, царицы скифов2. Затем Ксеркс, сын Дария и царь над персами, обрушился на мир с таким множеством племен, с такою военною силою, что построил мост через пролив, разделяющий Азию и Европу3, между Сестом и Абидосом. Об этом удивительном сооружении упомянул Лукан во второй книге "Фарсалии": Древле, молва говорит, над морем сделал дороги Ксеркс в гордыне своей... Но в конце концов, позорно вынужденный отказаться от своего замысла, и Ксеркс не сумел достичь цели. Кроме них, и притом позднее, царь Александр Македонский, ближе всех других подошедший к тому, чтобы стяжать славу монархии, засылал послов, убеждая римлян сдаться. Ожидавший в Египте ответа римлян, Александр, как повествует Ливий, словно на середине своего бега упал наземь. О существующей там, в Египте, его могиле приводит свидетельство Лукан в восьмой книге, обличая Птолемея, царя Египта, так: Ты, обреченный на смерть, последний отпрыск Лагидов, Ты, что распутной сестре уступишь подаренный скипетр! Если в пещере святой хранишь ты прах македонца... "О бездна богатства и премудрости и ведения Божья!"4 -- кто не удивится тебе? Ведь ты удалила из состязания Александра, пытавшегося одолеть в беге римского соперника, не дав его дерзости двинуться дальше. А что Рим стяжал пальму первенства в этом состязании, подтверждается многими свидетельствами. В самом деле: поэт наш говорит в первой книге: Истинно, что с обращеньем годов когда-то отсюда Явятся римлян вожди, от крови восставленной Тевкра5, Что они море и землю держать будут волей единой. И Лукан в первой: Меч тиранию дробит, и богатства народа -- владыки, Морем, и твердой землей, и целым владевшего миром Мало теперь для двоих. И также Боэций во второй книге, говоря о принцепсе римлян, утверждает: "Под его скипетром народы, которые Феб в беге своем освещает от крайних пределов востока до запада, где светило погружает в волны свои лучи. Под властью его -- народы, угнетаемые семью ледяными валами, и те племена, которые опаляет насильник Нот6, раскаляющий горячие пески". Это свидетельствует и летописец жизни Христовой, Лука, возглашающий всю правду в следующей части своего повествования: "Вышел указ от цезаря Августа о переписи во всем мире"7. Из этих слов мы можем ясно уразуметь, что законы римлян распространялись тогда на весь мир. Из сказанного очевидно, что римский народ занял первое место в состязании8 со всеми домогавшимися владычества над миром; следовательно, он занял его по Божественному решению и, стало быть, получил это по Божественному решению, что равносильно тому, что получил он это по праву. |
