Вот почему всегда нужно обращать внимание, что именно предстоит определять универсальному обозначению; заметив это, легко можно видеть, насколько далеко простираются его границы, если познаны природа и охват определяемого термина. А потому, когда говорится "все, что ни свяжешь" [quodcumque ligaveris], если брать это "все, что ни" [quodcumque] абсолютно, то было бы истинным утверждаемое ими и наместник Божий мог бы совершить не только это, но и освободить жену от обязательств в отношении мужа, связав ее с другим при жизни первого, что никак невозможно. Он мог бы также разрешить меня от грехов без покаяния, что также не мог бы сделать и Сам Бог2. Коль скоро это так, ясно, что подобное определение нельзя брать в абсолютном смысле, а в отношении к чему-то. А к чему оно относится, достаточно очевидно, если принять во внимание то, в отношении чего такая передача прав происходит и чему это определение подчиняется. Ведь Христос сказал Петру: "Дам тебе ключи Царства Небесного", то есть "сделаю тебя привратником Царства Небесного". Затем он добавляет: "И все, что ни [quodcumque]" -- то есть "все, что [omne quod]", или "все, что относится к этой должности" -- ты сможешь отменять и устанавливать. И, таким образом, универсальный смысл, заключающийся в словах "все, что ни [quodcumque]", ограничивается в своем значении должностью ключей Царства Небесного3. И если понимать это так, приведенное суждение будет истинным, абсолютно же нет, как это очевидно. А потому я говорю, что хотя преемник Петра в соответствии с нуждами должности, вверенной Петру, способен разрешать и связывать, однако отсюда еще не следует, что он может отменять и устанавливать декреты империи, или законы, как утверждали они, если только дальше не будет доказано, что и это последнее относится к должности ключей; а что оно не относится, будет показано ниже.

IX. Ссылаются также на слова у Луки, которые Петр говорит Христу, а именно: "Вот здесь два меча", утверждая, что под этими двумя мечами подразумеваются обе вышеназванные власти; поскольку Петр сказал, что эти мечи находятся там, где находился он сам, то есть у него, постольку они доказывают, что обе эти власти по праву находятся у преемника Петра. На это следует ответить, отвергая смысл текста, на котором аргумент основан. Ведь они говорят, что те два меча, на которые указал Петр, обозначают две названные власти, а это нужно совершенно отрицать как потому, что такой ответ не отвечал бы мысли Христа, так и потому, что Петр по своему обыкновению отвечал сразу, касаясь лишь поверхности вещей.

Что ответ не отвечал бы мысли Христа, станет ясным, если принять во внимание предшествующие слова и повод, по которому они были сказаны. Для этого надлежит знать, что сказано было это в день вечери, а потому Лука начинает свое повествование так: "Приблизился день опресноков, когда нужно было заклать пасху"; во время этой вечери Христос говорил о предстоящем страдании, когда надлежало Ему разлучиться со Своими учениками. Следует также знать, что, когда эти слова были произнесены, все двенадцать учеников были вместе; потому вскоре после приведенных слов Лука говорит: "И когда настал час, Он возлег и двенадцать апостолов с Ним". И затем, продолжая Свою беседу, Христос произносит слова: "Когда Я послал вас без мешка и без сумы и без обуви, разве был у вас в чем недостаток?" Они отвечали: "Ни в чем". Тогда Он сказал им: "А теперь, у кого есть мешок, пусть возьмет его, так и суму; а у кого нет, пусть продаст одежду и купит меч". Отсюда достаточно ясно раскрывается мысль Христа. Ведь Он не сказал: "Купите или возьмите два меча" -- или, вернее, двенадцать мечей, потому что обращался Он к двенадцати ученикам, говоря: "У кого нет, пусть купит", то есть чтобы у каждого было по одному.