Изменить размер шрифта - +

— Гадючка интересная, — серьезно ответил Лаврик. — Имечко красивое — Беатрис Киль. Собственно говоря, Беатриче Кильнюте — но родилась в Штатах, а там, сам знаешь, любят сокращать и фамилии, и имена. Короче говоря, папенька в свое время служил здесь, при немцах, в милом заведении под названием политическая полиция. Когда наши начали наступать, человечку здесь стало как-то неуютно — да и неглуп был, надо полагать, умел рассчитывать вперед. Одним словом, он не с хозяевами в Рейх сдернул, а переправился в Швецию, тут по морю не так уж и далеко, а там, уж черт его знает, как подсуетился, но всплыл в Штатах в облике этакого милого, белого и пушистого политического беженца. Точных сведений нет, но на американцев он наверняка работал, иначе не смог бы так быстро натурализоваться, получить гражданство, и никто его за это время не беспокоил, никаких требований о выдаче не было. Между прочим, жив до сих пор, хотя и песок сыплется. Ну, всевозможные землячества, союзы ветеранов и тому подобные кружки по интересам. Дочка, как ты по возрасту догадываешься, родилась уже там. Американская гражданка, естественно. Похоже, папаша за океаном не бедствовал: поступила в довольно престижный институт, потом несколько лет работала в госдепартаменте… а три года назад объявилась здесь. В качестве советника по иностранным делам господина пахана Национального Фронта Лисбергиса.

И с тех пор ударно трудится на благо исторической родины, помогая ей семимильными шагами двигаться к свободе и независимости. Вот такое кино.

— И что на нее есть? — спросил Мазур.

— Увы, конкретного на нее ничего нет, — сказал Лаврик. — Одни нешуточные подозрения. Знаем мы этих щучек из госдепартамента, которые регулярно объявляются во всевозможных национальных фронтах и движениях… В девяти случаях из десяти за этим нужно искать совсем другую контору, а в десятом, даже если обнаруживается чистый госдепартамент, хрен редьки не слаще… В общем, решено тебя аккуратненько к ней подводить. Комбинацию разработали неплохую. Очень даже неплохую, — он с ханжеским видом развел руками: — Ну я же не виноват, что из нас двоих ты в сто раз обаятельнее, и тебя через раз посылают ловить блондинок на блесну…

— Твоя работа? — спросил Мазур.

— Да ладно тебе, — махнул рукой Лаврик. — Это ж не я виноват, что у тебя сложилась определенная репутация, верно? Огляделось начальство: а кто это у нас под рукой? Капитан Мазур? Почему бездельничает? И шагом марш… Ну да, как будто тебе первый раз. И вообще, тебе когда-нибудь кто-нибудь крокодилов подсовывал?

— Когда? — угрюмо спросил Мазур.

— Не прямо сейчас и не завтра, — сказал Лаврик. — Во-первых, раньше нужно будет еще одно дельце провернуть, гораздо более актуальное, а во-вторых, тебе самую чуточку обтереться надо в городе: пошататься там и сям, поснимать что-нибудь интересное — фрилансер ты, или кто? — а интересного здесь навалом. И потом…

Тр-рах! Незапертая дверь отлетела, ударившись о косяк, и в номер ворвались несколько автоматчиков. Сначала показалось, что их очень много — нет, всего четверо. Бронежилеты, каски, вязаные шапочки с прорезями для глаз и рта… Они проворно рассредоточились по обе стороны двери, грамотно держа Мазура с Лавриком под прицелом. Ни знаков различия, ни эмблем Мазур у них не заметил. Одно утешало: в них целились не из каких-то вражьих трещоток, а из родных автоматов Калашникова. Их, правда, тоже использует кто ни лень под любыми широтами, но вряд ли здешний бардак выхлестнул за пределы…

— Стой спокойно, не дергайся, — тихонько сказал Лаврик по-английски, как будто без его ценного совета Мазур отломал бы ножку от стула и ринулся бы в бой.

Быстрый переход