|
Хозяин кабинета вежливо встал и непринужденным жестом показал на стул: - Устраивайтесь, Кирилл Степанович, чувствуйте себя, как дома, - он подошел к стене и открыл дверцу, за которой оказался бар с зеркальными стенками. - Я думаю, выпьете немножко? Коньяк - "Плиска" и "Хеннесси", виски - "Тичер", водка - "Столичная", вино - красное болгарское... Я ничего не пропустил? Мазур медленно усаживался, чуткий и настороженный, как зверь лесной. Хозяин кабинета слишком уж хорошо знал его вкусы - какое, к черту, совпадение... Утечка, утечка и еще раз утечка, и не на уровне дежурного мичмана... - Давайте "Плиску", - сказал он спокойно, придвигая к себе бронзовую массивную пепельницу, украшенную тремя обезьянками в классической композиции "ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу". Он в упор, не скрываясь, разглядывал хозяина. Примерно одних лет с Мазуром, в движениях практически спокоен, лицо то ли худое, то ли кажется таковым, лысины нет, шатен, глаза близко посаженные, светло- синие... Голову можно прозакладывать, что прежде они никогда не встречались. Не из слабых мужичок - в плане прежде всего отнюдь не физическом, хотя и мышцой крепок... - Прошу, - хозяин подал ему бокал. - Без всяких этих буржуйских содовых, конечно? Давайте знакомиться, Кирилл Степанович. Меня зовут Николай Фомич. Я здесь главный. Имею в виду не только эту симпатичную усадьбу, но и вообще, как бы это сказать... - он сделал обеими руками плавный жест. - У властей есть свой главный, у милиции, у пожарных... и так далее. А я, знаете ли, в своей сфере... Пахан я здесь, простите за вульгарность. Сейчас употребляются разные другие словеса... но стоит ли зря воздух сотрясать? Смотрю я за этими краями. Вам пояснить? - Да нет, - сказал Мазур. - Газетки почитываем. Можно ли будет осведомиться, как ваше уважаемое погоняло? - Гвоздь, - с милой, светской улыбкой ответил хозяин без заминки. - Изволили слышать? - Не приходилось как-то, простите великодушно. - Ну, что поделать. У каждого своя тусовка... Я и сам не ожидал, что наши дорожки этаким вот образом пересекутся. - Он не вернулся на свое место, уселся на стул напротив Мазура. - Итак? Крепенько меня, грешного, возненавидели, а? Он улыбался как ни в чем не бывало, держа у губ бокал, но глаза были холодные, умные и совершенно не отягощенные какими бы то ни было человеческими чувствами. - Ненависть и прочее - это все эмоции, - подумав, ответил Мазур. - Я всю жизнь старался избегать ненужной лирики... Любви я к вам питать не могу, это, надеюсь, ясно? - Ну, что поделать... Не любите, дело хозяйское. |
