— Генри, — крикнул Олег, — испанцы оставили дозор, человек десять! Снять?

— Зачем? — отмахнулся Морган. — Нам они не страшны!

— Я тоже так думаю.

— Завтра… — выдохнул Генри. — Завтра мы вступим в Панаму!

Пираты, осоловевшие от мяса, принялись резать траву, умягчая свои «постели». Караульные выступили в дозор.

Сухов накосил себе злаков и разлёгся, чувствуя, как довольно урчит желудок, набитый говядиной и бараниной.

Было тихо, и даже пушки, бухавшие со стороны Панамы, не могли нарушить сна тех, кто завтра с утра намеревался ворваться в один из богатейших городов Западных Индий.

Накануне штурма дон Хуан де Гусман сходил в церковь, где перед ликом Богоматери поклялся умереть, защищая Её, и оставил кольцо с бриллиантом по цене сорок тысяч песо — в знак покорности.

Молебны и колокола звучали не переставая. С жаром било поклоны, служило мессы и устраивало шествия духовенство из собора Святого Франциска, монахини из обителей Росарио, Ла-Мерсед и Сан-Доминго.

В среду утром дон Хуан выстроил своё воинство, плохо вооружённое и набранное на треть, а то и на половину из сущего отребья.

Командиром левого крыла президент назначил дона Алонсо де Алькаудете, коменданта Пуэрто-Бельо. Правым крылом командовал дон Хуан Портуондо Боргеньо, губернатор Верагуа.

В центре стояли люди сержант-майора Панамы дона Хуана Хименеса. Дон Франсиско де Харо командовал кавалерией.

Пять полевых пушек вряд ли могли оказать серьёзное воздействие на ход сражения, и тогда президент аудиенсии придумал, как он сам считал, блестящий ход — разогнать толпу пиратов, напустив на них стадо быков и волов.

Сие мычащее воинство согнали отовсюду полсотни вакерос.

И вот до испанцев, измученных тревогой и ожиданием, донеслись бодрые зовы труб и барабанный дробот.

Морган не повёл своих людей большой дорогой, где его ждали засады, а двинулся лесом, по холмам Толедо, откуда спустился на равнины Матаснильос и занял позицию на склонах Передовой горы. И вот горнисты возвестили о начале баталии.

Пиратская армия, развернув красные и зелёные знамёна, выходила на бой…

Глава пятнадцатая,

в которой Олег провожает даму

У дона Хуана де Гусмана вытянулось его породистое лицо — пираты вовсе не шли толпою. Морган выстроил своё войско в виде ромба, разделив людей на три батальона.

Впереди шагали три сотни буканьеров и пиратов под командованием подполковника Лоуренса Принса и майора Джона Морриса. Средняя часть ромба была вдвое больше авангарда. Правое крыло возглавил сам Морган, а левое — Эдвард Коллир. Арьергардом из трёхсот корсаров командовал полковник Бледри Морган.

— Атакуйте! — взвизгнул де Гусман.

Испанские кавалеристы помчались, хотя нанести особый вред пиратским флангам они не могли — те упирались в холм и болото.

И конники атаковали бойцов Моргана в лоб, наплевав на все каноны тактики и стратегии.

Фронтальная шеренга буканьеров, шагавших в авангарде, на острие ромба, опустилась на колено, вскидывая мушкеты.

Задний ряд стрелял стоя. Потом и они присели, позволяя внести свой вклад третьему ряду, четвёртому, пятому…

Дружные залпы внесли сумятицу в ряды испанской конницы, ибо редкая пуля не находила свою цель — уж что-что, а стрелять буканьеры умели.

— Нападаем, нападаем, чтобы рассеять их! — вопил де Гусман.

Его рать отвечала вразнобой:

— Да здравствует король!

Однако похоже, что мужества испанцам только на клич и хватило, — потеряв множество народу убитыми, кавалерия рассеялась.

— Обойдите холм, — заорал президент индейцам-вакеро, — и пустите быков в тыл пиратам!

С отчаянием наблюдая, как малая часть его армии наступает под пение «Магнификат…», а большая разбегается, де Гусман принял командование над эскадроном.