— Сами виноваты! — зло бросил капитан. — Так яростно полезли в драку, что пришлось задать им перцу.

— И сэр Черный Алмаз один зарубил двадцать человек.

— Положим, четырнадцать. Терпеть этого не могу, но раз уж пришлось заняться таким ремеслом… Куда приятнее, когда команда сдается, как вот ваша.

— Просто не все еще уразумели, что ты не пускаешь людей в расход, если они ведут себя мирно. Я тоже был пиратом, Рони, и тоже всегда молился, чтобы команда сдалась. Не потому, что я трус.

— Я тоже не трус, дядя Генри. В основном мне не нравится, что после такой мясорубки приходится отстирывать одежду и мыться с ног до головы. На корабле, как ты сам понимаешь, это довольно затруднительно.

— Особенно тебе! — улыбнулся Бэкли.

— Да! — не смущаясь, воскликнул Черный Алмаз. — Особенно мне. Капитану не пристало раздеваться нагишом при всей команде и нырять в бочку из-под рома, как у нас тут некоторые делают. Держу бочку в каюте. Вон она, прикрыта старым парусом.

Старый штурман с некоторым сомнением посмотрел на молодого капитана, кашлянул и после небольшого колебания проговорил:

— Вообще-то у тебя все здорово. Я бы никогда не подумал… Но… твоя команда. Сколько ты уже с ними плаваешь?

— Два года. Если захочешь, после ужина посидим на баке, и я расскажу тебе, как у меня получилось стать их капитаном.

— Конечно, захочу, а то нет? Но они что же?.. Они не…

Черный Алмаз неожиданно расхохотался:

— Нет, дядя Генри! Представь себе, нет. Все время жду, когда же это произойдет. И надеюсь, что это уже ничего не изменит. Слишком многое связывает со мной всех этих людей, и большинство из них считают, что обязаны мне жизнью.

— А разве это не так?

— А разве наши жизнь и смерть не в руках Господа Бога?

Некоторое время оба молчали. С палубы доносились голоса матросов, занятых каждый своим делом. К дележу добычи пока не приступали — это запрещалось делать без капитана, а капитан не спешил. Свободные от вахты пираты занялись кто ловлей рыбы, кто чисткой оружия, кто стрельбой в цель. Для этого возле одного из бортов установили вертикально доску, прибили к ней другой кусок доски и намалевали на нем мишень. Запас пороха и пуль на «Алмазе» был вполне достаточный, так что предаваться любимому развлечению разрешалось. Выстрелы следовали один за другим, и после каждого раздавались одобрительные возгласы, если стрелявший попадал в центр мишени, и язвительные шутки в адрес промазавших.

— Послушай, дядя Генри! — Сэр Рональд прошелся по каюте и вновь принялся крутить свой любимый глобус. — Ты ведь знаешь предание о кладе Моргана?

Старый моряк удивленно поднял брови:

— Так кто ж не знает этого предания? Другое дело, что самого клада никто не видел!

— А ты веришь, что он существует?

Бэкли на минуту задумался.

— Пожалуй что, верю. Мой любезный тезка любил покутить, но при этом еще сильнее любил золотишко, а уж сколько он его добыл, даже не берусь подсчитывать. Поэтому очень возможно, где-то и лежит этот самый клад.

— И ты мог бы предположить… повторяю, просто предположить, в каком именно месте Генри Морган его запрятал?

— Хм! — Штурман наконец начал понимать, куда клонит его собеседник. — Ты что же… ты думаешь изловить акулу на несуществующую приманку? Так ведь на нее кинутся не только все пираты Карибского моря, но и все добропорядочные господа, которым будет на что снарядить хоть самый завалящий корабль!

— Конечно! — Сэр Рональд широко улыбнулся, показав прекрасные, ослепительно-белые зубы.