Женщина испуганно оглядывалась по сторонам, готовая пустить в ход при приближении врача длинные и грязные ногти.

Плюгавый выслушал речь кавторанга и, не раздумывая, отчеканил:

— Да пусть лучше и она умрет, и ребенок умрет, все же лучше, чем перед Аллахом позориться.

Такие безумные доводы сомалийца никто из русских понять никак не мог. Фундаменталистские взгляды Али шли вразрез с элементарными основами человеческой логики.

— Вот дикие люди, — вполголоса произнес один из офицеров.

Полундра только покачал головой — ему уже неоднократно приходилось видеть подобные примеры.

Россияне сочувственно глядели на несчастную, забитую женщину и ее полубезумного мужа. Вот к нему-то уж точно никаких симпатий не было ни у кого. Особенно был озадачен таким поворотом событий, конечно же, командир корабля. Ему совсем не хотелось, чтобы эта женщина разродилась прямо на борту парусника, а глядя на ее состояние, Стенин уже ни в чем не был уверен. Все снова поднялись на палубу.

В этот момент, как всегда, откуда ни возьмись, выскочил Тузик. Он громко залаял и стал бросаться на африканцев, которые ему явно не понравились. Все стали пытаться отогнать пса, но тот упорно продолжал метаться из стороны в сторону и при этом злобно рычать. Несмотря на небольшие габариты, в ярости он выглядел гораздо более устрашающим. Несколько человек пытались отозвать пса, крича на разные голоса, но ничего не выходило. В конце концов Тузик совсем рассвирепел и накинулся на плюгавого. Тот неуклюже попытался отбиться, размахивая руками и ногами.

— Что это с ним? Тузик! Вернись! — прокричал Полундра.

Но Тузик не обращал на уговоры никакого внимания, наоборот, с еще большим остервенением облаивал Али и его жену. Сделав неожиданный бросок, он изловчился и ухватил африканца за голень. Хеттиф дико заорал, отбиваясь от очумевшего пса… Тузика попробовали поймать за ошейник, но он не давался, продолжая носиться по палубе. Вдобавок ко всему стала визжать и жена Али.

— Нужно позвать Сухомлина, Тузик только его слушается, — вспомнил старлей.

Кто-то побежал за курсантом. Плюгавый держался за укушенную ногу и скулил. Появившийся Сухомлин позвал разбушевавшегося пса. Тот отреагировал не сразу. Наконец пес затих, поджал хвост и поплелся к ногам Сухомлина.

— Эх ты, — поглаживая шерсть, проговорил курсант, — и почему это ты так ни с того ни с сего завелся? Зачем гостей обижаешь?

Вместо ответа Тузик взглянул в сторону плюгавого и глухо зарычал. Курсант подхватил его на руки и понес в каюту. Кавторанг нервно потер виски и вздохнул. Да, получили себе на голову приключение! Но деваться уже было некуда, теперь следовало довезти африканцев до ближайшего порта. Там скитальцы смогут заправить свой мотобот, а женщина наконец попадет в больницу. Сенин дал указание отвести ее в карантинную каюту, где она могла быть одна. Хеттифа он разместил в соседней каюте. Остальных сомалийцев отвели в помещение, предназначенное под склад. Там было довольно просторно и места хватало всем. Нескольким офицерам было поручено постоянно следить за африканцами, потому как им, несмотря на предупреждение, вполне могло взбрести в голову шляться по кораблю. А это не пассажирский лайнер, а учебный корабль, принадлежащий Военно-морскому флоту России.

— Надо бы рану ему обработать, — обратился Стенин к Ахрамееву.

— Нет уж, хватит! — решительно заявил тот. — Еще одного скандала не хватало. Тузик не бешеный, так что выживет твой фундаменталист. А то ведь зарежет горячий сомалийский парень.

Врач закурил и, пуская кольца дыма, заявил:

— Нет, что ни говори, а нет сейчас того уважения к людям моей профессии на корабле.

— Да как же нет? — пробовал возразить кавторанг.