– У меня все готово. Только ласты и баллоны надеть, – отмахнулся парень.

– Редуктор проверял? – не отставал Михаил.

– Джеронимо все проверил и собрал. А уж у него опыт не чета моему. Не глядя собирал.

– Да, серьезный ныряльщик, – уважительно кивнул Миша.

– Так мы уже на точке? – решила напомнить о себе Соня.

– Три часа уже. Джеронимо второй раз уже спустился.

– И что, пусто? – не сдержала любопытства девушка.

– Всякая железная мелочь. Вон у рубки профессор уже колдует, – отмахнулся Леша.

Прихватив свою чашку с кофе, Соня поспешила к указанному месту. Сидя под навесом, за складным столом, уставленным кучей всякой аппаратуры, профессор Блан склонился над микроскопом, осторожно настраивая резкость. Увлекшись этим занятием, он даже не заметил, как Соня устроилась рядом, с любопытством разглядывая разложенные на куске брезента предметы.

Понять, что это такое, было сложно. Патина, ил, наросшие на них ракушки и даже пара устричных раковин совершенно скрывали назначение найденного. Проворчав что-то по-французски, профессор выпрямился и, увидев девушку, невольно вздрогнул.

– Странная реакция, профессор. Неужели я так плохо выгляжу? – тут же съязвила Соня.

– Простите, мадемуазель. Не заметил, как вы подошли, – смутился Блан.

– Но вы не ответили на вопрос, – продолжала издеваться нахалка.

– Выглядите вы очаровательно, но я не советовал бы вам так тихо подбираться к пожилым людям. Чревато последствиями. У стариков обычно здоровье слабое, – не остался в долгу профессор.

– Что вы там такое рассматриваете? – примирительно спросила Соня.

– Обломок матросского тесака. Взял пробу на анализ. Будем надеяться, что этот обломок принадлежит к требуемой нам эпохе.

Мимо них с довольной улыбкой прошлепал мокрый Джеронимо. Проводив его взглядом, Соня повернулась к профессору и тихо сказала:

– В первый раз вижу его таким счастливым. Обычно он не улыбается, а усмехается. Странный мужик.

– Он всегда так улыбается, когда выходит из воды. Иногда мне кажется, что ему надо было родиться дельфином. Это называется: человек нашел свое призвание. Он счастлив только под водой.

– Интересно. А где вы его нашли? Парни считают его настоящим профи.

– Он и есть профи, – кивнул профессор. – А познакомились мы случайно. Я нанял его нырять в одной из своих экспедиций. Но денег было, как всегда, мало. Так Джеронимо умудрился за несколько оплаченных дней сделать больше, чем другие – за срок в три раза больший. С тех пор я всегда нанимаю его, если возникает такая необходимость. Жаль только, что он совершенно не желает работать где-то, кроме моря. Даже с побережья не уезжает. Я же говорю: дельфин.

– Главное – что не акула, – улыбнулась Соня.

– Чтоб вы знали, мадемуазель: акулы боятся дельфинов. При всей своей кровожадности они уступают дельфинам в скорости и умении маневрировать. Так что я не просто так назвал Джеронимо дельфином.

В этот момент лебедка снова загрохотала, и над яхтой раздался восхищенный мат Михаила. Удивленно присвистнув, Соня вскочила на ноги и поспешила к борту, выяснить причину столь яркого выражения эмоций. В сетке лебедки оказался бочонок, полностью покрытый водорослями и ракушками. Миша, ловко манипулируя управлением, осторожно опустил добычу на палубу, и девушка сломя голову кинулась к находке. Покатав бочонок с боку на бок и убедившись, что он запечатан, Соня не удержалась и, повернувшись к Мише, попросила:

– Давай вскроем?

– Не спеши.