Я снова сделал затяжку и начал улыбаться, как идиот. Как же хорошо.

Мир вокруг начинал кружиться, но это не испугало, наоборот, стало очень весело.

— Мелкий, паскуда, ты тут? — услышал я голос чей-то за дверью и захихикал. — Чего ржёшь, убью, сучёныш!

Ещё затяжка, я прикрыл глаза. Едрить, как хорошо.

Сигарету выдернули из пальцев и дёрнули за одежду. Я приоткрыл глаза и увидел Кольку. Но не испугался. Серьёзно, а чего я его боялся то? На деле не такой уж и плохой парень, если задуматься.

— Ты её скурил… ах ты…

Он поднял руку и, сжав пальцы в кулак, с перекошенной от злобы рожей, ударил меня. Прямо в глаз. Левый. И я тут же вырубился. Ну, как вырубился. Попал на дискотеку! Серьёзно, такая феерия цветов и музыка в ушах. И я словно лечу куда-то, лечу-у. И мне так хорошо…

А потом проснулся. Голова дико болела, а во рту будто кошки насрали. Ужасно хотелось пить.

Я приоткрыл глаза и прифигел: ничего не видно.

И тут пришла догадка, чего Колька так взъелся за ту сигарету: это была наркота, а меня нехило так вштырило с первого раза.

Блин, я же не ослепнул, нет? Мало ли, дозировка оказалась не та…

Поднял руку, пощупал лицо и сразу же от сердца отлегло. Это оказался компресс из тряпки, что сполз на глаза. Ну или таким образом пытались предотвратить появление фингала на пол лица. Офигеть, наша медсестра из отпуска вышла, что ли? Кому ещё так обо мне заботиться-то?

А Колька всё же скотина, зачем по лицу то? Мне для «работы» надо выглядеть прилично, вообще-то.

В глаза ударил свет и я застонал от боли. Будто песок сыпанули, ещё по мозгам долбануло так, что искры посыпались.

— Пресвятой Кореллон, вы очнулись! — услышал я под ухом незнакомый голос. Но главное, он был полон доброй искренней радости, уж это я определять научился.

— Пить, — выдавил я из себя. Голос как чужой, скрипучий.

Рядом закопошились, судя по звукам, воду налили из кувшина.

— Вот, господин, вот так, — ласково говорил кто-то, помогая приподняться мне на подушке. Причём нормальной подушке, а не том огрызке, что нам выдавали в детдоме.

А ещё, это точно не медсестра, хоть по голосу и девушка. У нас замена?

— Анна Николаевна ещё в отпуске? — спросил я, всё ещё не видя свою сиделку. Серьёзно, странно, что кто-то меня караулит.

— Кто? — удивилась помощница, пока я пил живительную влагу.

— Медсестра. Ты её замена, да?

— Что вы такое говорите, господин, — в её голосе появилась нервозность. А ещё я понял, что не ослышался, она действительно второй раз назвала меня господином. — Не пугайте меня так! Как вы себя чувствуете?

— Херово, — честно признался я.

— Что-то болит?

— Голова.

— Подождите немного, я принесу лекарство, — сказала она и зашелестела одеждой, удаляясь. Странная какая-то, чересчур добренькая и услужливая. А жизнь меня научила, что при таком раскладе жди подвоха. Ещё и тишина странная, птички поют, цветами пахнет. Мне на тумбу вазу поставили, что ли? И лежать так мягко, хорошо, вставать совершенно не хотелось, как и открывать глаза. Рано или поздно всё узнаю, сейчас же просто решил полежать.

Я задремал, увы, ненадолго, кто-то настойчиво тряс меня за плечо.

— Господин Адмир, я принесла лекарство, — нежно шептал уже знакомый голосок, так заискивающе, что противно стало.

Я попытался приподняться, в чём девушка мне помогла, а ещё хотелось продрать глаза, но было больно. Я открыл рот, ожидая таблетку, но губ вновь коснулся стакан или что там, а потом… Я выплюнул это прямо на одеяло и закашлялся, уж не знаю, что это, но точно не съедобно.

— Ты меня что, отравить хочешь?! — выдавил я из себя, наконец, и таки продрал глаза.