|
Ох, больно-то как… — Глаза бандита были совсем дикие. — Ну ты герой, Чардаш, — брякнул Толик. — Супер! Встал перед кровососом… заслонил собой… Ну прямо… Вот это я понимаю! Это по-пацански! Чардаш сел, его взгляд обрёл осмысленность. — Дурак, — сказал бандит неожиданно спокойным голосом. — Заслонил… собой… Если бы я без Сержа на большую землю вернулся, меня б на куски… Нет, без него мне лучше не возвращаться. Вот тебе и весь мой героизм. Погляди, чего у меня с ногой. Серж потёр лоб и уставился на спасителя: — Э, Чардаш, ты куда мой фотик закинул, а? Ты вообще в курсе, сколько вещица стоит? — Я сейчас… — Чардаш с видом усталой покорности вздохнул, попытался встать, замычал от боли и опять плюхнулся в траву. — Сейчас я… сейчас найду. — Ничего ты искать не будешь! — неожиданно для себя самого выкрикнул Толик. — Сиди! А ты, Серж, ты-то сам в курсе? Ты в курсе, что Чардаш тебя спас? Что пока ты в отключке валялся, он тебя заслонил, как… — Толик задохнулся от возмущения, он никак не мог подыскать нужного слова, — как в кино! А ты, козёл! Серж улыбнулся прежней холодной улыбочкой и удивлённо поднял брови: — Ты чего, пацан? Оборзел, да? Толика уже понесло, он себя не контролировал, возникло чувство, будто он видит со стороны всё: поляну, себя, стоящего над Чардашом, развалившегося на земле Сержа в наконец-то выпачканном пижонском плащике, бригаду… Он ощущал безшабашную злость. И шагнул, поднимая обрез, к Сержу. Тот уже не улыбался, цедил медленно сквозь стиснутые челюсти: — Остынь, сопляк… Рядом с Толиком встал Мистер, опустил ему на плечо тяжёлую ладонь: — Не деять, нет. Стоп, Толлек! Энд ю, фул… ты есть факин глупак, Серж. Молчать тебе быть лучший. Понять есть? Ну? Видимо, рослый дезертир произвёл на Сержа большее впечатление, чем тщедушный Скрипач. Во всяком случае фраер процедил сквозь зубы: — Ладно, ладно, я понял. Хорош, пацаны, кончаем базар. Согласен, был неправ. — Ну и факин молодец, — подвёл итог Мистер. Потом занялись ушибами Чардаша — кровосос всё же крепко его помял. Бандит с трудом сумел подняться на ноги, но гримасы при этом строил такие жуткие, что Мистер с Буддой переглянулись и решительно ухватили пострадавшего, заставили снова опуститься, потом, невзирая на вялые протесты, стащили с него брюки. Пациент для виду отпирался, но больно ему было по-настоящему. Перелома не обнаружили, однако правая нога распухла и уже начала наливаться синевой от колена почти до паха. — Идти сможет, — вынес вердикт Будда, — но медленно. Костыль ему, что ли? Серж бродил у кабаньих туш, нагибался, раздвигал пучки травы — искал камеру. Толик несколько раз ловил на себе холодный взгляд пижона, ощущения возникали при этом до крайности неприятные. Рука и правый бок Чардаша то же были не в лучшем состоянии, но он заверил, что шагать сумеет. — Ты быть середина нас, потому что факин стрелять не может, — объявил Мистер. — Толлек, давай-давай костыль делать. Толик отыскал подходящее деревце у края поляны с удобной развилкой. |
