|
Моня безропотно кивнул в знак понимания и держался в середине группы, под охраной вооружённых бандитов. Когда расположились на отдых, Будда тихо заметил Толику: — Серж и теперь не хочет Чардашу сообщение отправлять. Уже списал пацана, всё, списал вчистую. Но мне его адресок дал, я сейчас кину мейл, что идём к схрону. Если живой Чардаш, пусть тоже к схрону валит… Хотя вряд ли он ещё живой. — Я по дороге оглядывался, нет ли каких следов, — признался Толик. — Может, догонит нас ещё Чардаш? Бредёт где-нибудь в холмах, а? — Говорю же, вряд ли, — покачал головой Будда. — Теперь и не найдёшь ни тела, ни следов, можешь не искать. 3она его забрала. — Как это? — Ну как… вот так. Забрала. Он же, я слыхал, в Зоне раньше подолгу оставался? С бригадой здесь ходил, верно? Так что успел Чардаш, видать, в прошлые ходки сильно с Зоной отношения испортить. Ну карму замарал, нагрешил, понимаешь? Вот Зона его и ждала. А как он вернулся — сперва за ногу ухватила, чтоб не сбежал в этот раз… а потом и вовсе. Заждалась его Зона. Толику это было странно и непонятно, но слова Будды оказались очень созвучны его собственному настроению. А ведь верно, так и есть. Зона ждала Чардаша, тот не хотел больше сюда, однако пришлось. И Зона стала за Чардашем охотиться. Собаки, кровосос, аномалии… И Торца Зона тоже отпустить не захотела. Зона — она такая, умеет прибрать к лапам то, что ей принадлежит… Пока Толик размышлял, Будда сложил ноги калачиком, откинул голову и закатил глаза: — Ну хватит с меня суеты… сейчас хотя бы ненадолго уйду от вас всех… — Э, куда это уйдёшь? — В нирвану из этой вашей Зоны ускользну. Если забыть о страхах и желаниях, отсечь привязанности, то можно отойти от сей юдоли слёз, где плач и скрежет зубовный. Толик поглядел, как толстяк отсекает привязанности, и даже слегка позавидовал: надо же! А вот он, Толик Скрипач, слишком привязан к этому миру, никак не отсечётся. Придётся и дальше мучиться здесь. Потом он перехватил внимательный взгляд Мони — сталкер пялился на них с Буддой. Заметил, что Толик тоже в его сторону глядит, и тихонько позвал: — Слышишь, пацан, помоги, а? Я вижу, вы с толстяком нормальные ребята. Помоги, а? Дочка у меня! Ведь пропадёт ребёнок… Без меня пропадёт, не выживет, артефакты я ей… артефакты таскаю, — сталкер шмыгнул носом, и глаза у него были тоскливые, он просил и не верил, что выпросит. Толику стало совсем паршиво. Что за жизнь такая? Вон вроде мужик совсем чужой, не деловой даже, так чего его жалко-то? И ещё о дочке толкует… Насколько проще было прежде, пока общение с Буддой не приучило думать, а от мыслей одно сплошное неудобство. Толик огляделся — никто не видит. И украдкой кивнул Моне, сам себе удивляясь: — Посмотрим. * * * Тварь не преследовала убегающего Эфиопа. Когда заряд дроби разбил и искромсал голову Курбана, чудовищное существо рухнуло у стены и не меньше часа не делало ни малейших попыток пошевелиться — слишком велик был шок. Тварь уже умела быстро протягивать чувствительные веточки нервной ткани сквозь чужое тело, умела чуть ли не мгновенно — если использовать человеческое представление о времени — подключаться к посторонним органам и без труда преодолевать естественное отторжение тканей. |
