|
Я смиренно верю, что именно таким путем следует приближаться к богу, и тем обретать надежду и душевный покой. Мир вокруг нас не сон, а явь, и мы - основная часть этого мира, и именно поэтому мы должны в нем действовать. Болезненные занятия, подобные Вашим: уход в мир книг (пусть даже хороших), меланхолическое созерцание здесь не нужны. В мире есть свои устои и свои награды. Выйдите в мир, окружающий Вас, каким бы просторным или узким он ни был. Будьте отзывчивы, не только в мыслях Ваших, а на деле. Старайтесь тысячью разных способов сделать так, чтобы люди любили Вас и чтобы им не хватало Вас, случись Вам умереть, и тогда, верьте, жизнь Ваша станет счастливой.
Прошу Вас, будьте тверды. Доставьте мне великое удовлетворение в один прекрасный день убедиться, что переписка, которую Вы завели со мной, принесла пользу и что теперь у Вас на сердце стало гораздо легче и веселее, чем в ее начале. Верьте, верьте в реальность жизни и не допускайте, чтобы Ваша собственная жизнь, в которой - как и в каждой жизни - есть свой смысл, пролетела бы впустую, пока Вы мрачно размышляли над ее тайнами. Таинственная жизнь не здесь, а далеко в небесах. Выполнять свой долг значит готовиться к ней. Наш Спаситель не сидел, праздно сложив руки и размышляя, - он трудился и творил добро. В своем маленьком домашнем мирке Вы можете сделать столько же добра, сколько император в своих владениях. Всегда преданный Вам. 217 ЧАРЛЬЗУ НАЙТУ Девоншир-террас, 8 февраля, 1850 г. Дорогой Найт! Разрешите самым сердечным образом поблагодарить Вас за любезное и лестное упоминание обо мне в Вашей талантливой брошюре. Это очень тронуло меня, и я рад от души. Полностью согласен со всем, что Вы так красноречиво высказали об этом несправедливом, неумном и непомерном налоге *. Но когда подумаешь о положении огромной массы народа, то просто не хватает духу требовать справедливости в этом вопросе до того, как отменят налог на окна. Без света люди не могут читать. Без света они не могут жить по-человечески и сохранять нормальное здоровье. Как бы ни страдали от несправедливости мы, я полагаю, что они страдают от нее куда больше, и восстановление справедливости в этом вопросе даст им возможность для иного физического существования. Мы совсем не видимся, и я думаю, не худо было бы нам поставить еще одну пьесу, скажем, в Корнуолле, специально ради того, чтобы мы встретились. Глубоко преданный Вам. 218 ФОРСТЕРУ Брайтон, 14 марта 1850 г. ...Меня мучит чувство неудовлетворенности, оттого что в номере не хватает чего-то трогательного, такого, что выражало бы общий дух "Домашнего чтения". Позавчера вечером, сидя в поезде (где мне всегда хорошо думается), я смотрел в окно на звезды и обдумывал одну тему, с ними связанную. И вот, соединив звезды со своим замыслом, я немедленно написал этот рассказ, который посылаю Вам. Мне бы хотелось, чтобы Вы прочли его до отправки в типографию (это займет у Вас не более пяти минут), а с обратной почтой прислали бы мне гранки. 219 МИССИС ГАСКЕЛЛ Брайтон, Кингс-роуд, 148, 14 марта 1850 г. Дорогая миссис Гаскелл! Прошу Вас ответить на это письмо с обратной почтой в адрес Девоншир-террас. Я глубоко убежден в том, что поскольку Лиззи не умирает, она должна была отдать ребенка в собственные руки Сьюзен, а не подкидывать ей к двери. Заметьте! Чем выразительнее, чем сильнее и преданнее любовь к ней ее матери, тем более жестоким кажется ее преступное бегство. То же самое чувство, которое в первом случае движет сюжет, в другом случае будет разбито поступком дочери, и Вы не сможете строить одно, не разрушив другого. Исправить все это можно самой незначительной переделкой. Я предпочел бы, чтобы Вы прислали ее в ответном письме, а не исправлять в редакции. Уверяю Вас, образ Лиззи от этого значительно выиграет, и я не сомневаюсь в том, что Вы сделаете все возможное, чтобы спасти ее! Я убежден, что это устранит неизбежные возражения, а надо сказать, что чем ярче рассказ, тем они будут сильнее. |
