Обе ноги стали очень чувствительны, и у меня часто бывает такое ощущение, как будто они погружены в горячую воду. Однако, слава богу, я все время вполне здоров и бодр, и два последних вечера в большой Бирмингемской зале мой голос звучал необычайно сильно.

Насколько я понимаю, здешние званые обеды длятся слишком долго. Что касается акустики в этой зале и расположения столов (и то и другое из рук вон плохо), единственное мое утешение таково: если вообще кого-нибудь будет слышно, то, вероятно, и меня тоже. Почетный секретарь сказал мне, что на обеде будет присутствовать шестьсот человек. Мэр - он не оратор и к тому же нездоров - поручил произнести первый тост лорду Даферину. Город готовится к празднеству. Королевский театр, украшенный по этому случаю, будет иметь отличный вид и прекрасно подойдет для чтения.

Я слышал, что просят выступить Энтони Троллопа, Диксона, лорда Хотона, Лемона, Эскиро (из Revue des Deux Mondes) и Сейла - последнего от имени газет. Поскольку он непременно напьется, я в большом сомнении, не следует ли предупредить ничего не подозревающий комитет? Должны собраться все ливерпульские знаменитости. А Манчестер будет по всей форме представлен своим мэром.

Сегодня утром я был в Сент-Джемс-холле, чтобы посоветоваться, как улучшить акустику. Как обычно бывает в таких случаях, главные приготовления уже сделаны и изменить ничего невозможно. Я бы не расставлял столы так, как это сделал комитет, и, конечно, гораздо удобнее расположил бы возвышение. Поэтому я мог только указать, где повесить знамена, надеясь хоть как-нибудь уменьшить эхо. Таким образом, ничтожный запас моих новостей исчерпан.

Любопытный пример совпадения - в устье Мэрси стоит военный корабль и на обед в Сент-Джемс-холл принесут его флаги и прочее. Это "Донегол". Когда Пейнтер в Бате рассказывал мне о Сиднее, он сообщил, что был капитаном этого судна.

Самое приятное из всего, что было со мною здесь, следующее: на улицах меня останавливают рабочие, которые хотят пожать мне руку и сказать, что знают мои книги. Это происходит всякий раз, когда я выхожу из дому. Только что в доках ко мне подошел бондарь, который страшно заикался. Его скромность и уверенность в том, что я пойму серьезность его намерений и не оттолкну его, представляла собой истинный образчик природной учтивости...

210

Г. У. РАСДЕНУ

Престон,

четверг, 22 апреля 1869 г.

Уважаемый сэр!

Я заканчиваю свои прощальные чтения (сегодня - семьдесят четвертый вечер из ста), и у меня едва остается время, чтобы выразить Вам сердечную благодарность за Ваше письмо от 30 января и за Вашу бесконечную доброту по отношению к Альфреду и Эдварду. Последний прислал мне с той же почтой от имени их обоих письмо, в котором тепло благодарит Вас и пишет, что преисполнен решимости и надежды. Я никогда не смогу достойно отблагодарить Вас.

Вы увидите, что новое министерство, несомненно, добилось успеха своим бюджетом и что в вопросе об ирландской церкви его поддерживает вся страна. Вы также увидите, что "Лига реформ" сама себя распустила, несомненно убедившись, что народ в ней не нуждается.

Мне кажется, что в Англии все хотят убрать ирландскую церковь с пути социальных реформ и вообще с нею покончить. Сам я ничуть не верю, что аграрную Ирландию можно умиротворить подобными мерами или что из ее заблуждающейся головы можно выбить мысль, будто земля по праву принадлежит крестьянам, а посему каждый, кто владеет землей, украл ее и должен быть расстрелян. Газеты периодически бьют тревогу по поводу предполагаемого вторжения Хорна в Англию *. Ему лучше там, где он находится, и, боюсь, его постигло бы горькое разочарование, если бы он вернулся.

Искренне Ваш.

211

Г. У. РАСДЕНУ

Редакция журнала "Круглый год",

вторник, 18 мая 1869 г.

Уважаемый сэр!

Поскольку мне кажется, что до Вас дошли несколько преувеличенные сведения о моей серьезной болезни, я начну с изложения действительного положения вещей.