|
(мимо всех других получении, например из "Русского вестника" и проч.) и всё не могу получить. В этот месяц я думал, что десять раз успею Вам выслать 134 талера, которые Вам должен, и 170 гульденов, за которые Вы поручились за меня в Hotel, - оттого и мешкал Вам писать, что хотелось послать письмо с деньгами. Но до сих пор не получил ничего. И не я виноват. Но знайте, что при первой возможности, которая, может быть, и очень скоро будет, я Вам тотчас же вышлю, хотя бы пришлось самому себя обрезать.
Но боже мой, если б только дело шло обо мне одном. Никогда еще я не был в таком тяжелом и обязанном положении, как теперь. Если Вы на меня очень сердитесь и сетуете, то знайте, что я очень наказан. Одна мысль: как Вы обо мне теперь думаете, - приводит меня в исступление. Может быть, не ошибусь, если скажу, что я теперь болен от этого, по крайней мере наполовину. Думаю, что очень скоро напишу Вам еще и на этот раз письмо будет не пустое. А теперь обнимаю Вас крепко (если Вы всё еще верите в меня хоть капельку) и свидетельствую мое полное уважение Вашей супруге. Прощайте, добрейший и многоуважаемый Иван Леонтьевич. Разве могу я забыть когда-нибудь, как много помогли Вы мне в минуту тяжелой тоски моей и уныния - Вы, чужой мне, во имя Того, Кто Вас послал! Я Вам докажу, что и я честный человек, Иван Леонтьевич. Вам бесконечно преданный Федор Достоевский. За помарки в письме извините и не сочтите за небрежность, но иначе и не умею писать.
270. H. M. ДОСТОЕВСКОМУ 15 декабря 1865. Петербург
Посылаю тебе, любезнейший Коля, 1 р. серебром. Николай говорит, что ты хочешь в больницу. Это очень хорошо, если б только возможно было взяться серьезно. У меня всё припадки, сильнейшие и так часто, как никогда еще не бывало. Работа идет туго, и сверх того простужаюсь, да и в доме беспорядки. Одним словом, много скверного. Твой весь Ф. Достоевский. 15 дек./65. На конверте: Его высокоблагородию Николаю Михайловичу Достоевскому.
271. M. H. КАТКОВУ Декабрь 1865. Петербург Черновое
Милостивый Государь Михаил Никифорович. Получив, в ответ на письмо мое к Вам из-за границы, (1) 300 руб. в октябре месяце, я счел себя вправе считать, что дело о напечатании моего романа в "Русском вестнике" вполне решено, а вследствие того усердно принялся за продолжение работы. (2) Но занятый моей работой, я уже не искал никакой другой, а так как я совсем не имею денег и никого теперь, у кого бы я мог занять, для поддержанья меня во время работы, то и впал теперь в совершенную нищету. Извините, что вдаюсь в большие откровенности. Я верил (3) всегда, что Вы человек благородный, хотя и не имею удовольствия (4) знать Вас лично как человека и как не дописано Обращаюсь к Вам как литератор к литератору и прошу Вас вникнуть в мое положение. Я не один, от меня зависит отчасти семейство покойного брата моего, которое находится в совершенной нищете и с которым я делю последний грош. Кроме того, у меня есть другие, святые обязанности, которыми я не могу пренебречь. Не имея ни малейших средств содержать себя, истощая добродушие моих знакомых беспрерывными займами, бегая по три дня за каким-нибудь рублем, (5) я в то же время должен работать усиленно и страдаю нравственно: (6) я люблю мою теперешнюю работу, я слишком много возложил надежд и положил свою (7) на этот (8) роман мой, которым занят, а между прочим, беспрерывно отрываюсь от работы, теряю золотое время и с расстроенным духом (а Вы (9) литератор, Вы сами занимались изящной литературой, Вы поймете это!) - должен садиться за вещь, прежде всего поэтическую, которая требует и спокойствия духа и определенного настроения. (10) Я бы давным-давно уже прислал Вам все четыре части, которые у меня уже кончены начерно, в обделанном виде, но не могу по беспрерывным замедлениям в работе все дни? и теперь кончаю отделывать (11) вторую. |
