На этот раз снующие вокруг тени совершенно точно услышали его. Они столпились перед Дмитрием и начали живо что-то обсуждать. Речь их все еще казалась невнятной, слова мешались и путались, но в общей неразберихе Дима отчетливо разобрал слово «сон».

«Сон? Неужели это все сон? Но я ведь чувствую тело… Это не может быть сном, они ошибаются!..» — в отчаянии подумал Дима. Сам-то он был уверен, что все происходящее вокруг — реальность, какой бы странной она ни была.

Вдруг одна из теней двинулась вперед и приблизилась к нему. Расплывчатый контур резко стал четким, и Дмитрий увидел перед собой лицо женщины. Бледное лицо с бесцветными глазами. Женщина смотрела на него внимательно, с явной озабоченностью и интересом. Дима замер, ожидая, что будет дальше.

— …спать, — сказала женщина и слегка улыбнулась.

— Что? — попытался спросить Дима, не сумевший разобрать начала фразы. Он хотел попросить ее повторить сказанное, хотел задать много вопросов, но из горла вырвался только хриплый вздох.

Прямо перед его глазами блеснула тонкая медицинская игла, и Дмитрий снова отключился.

— Дима, Дима! Ты слышишь меня? Ты что-нибудь чувствуешь? Ну, ответь же! Я же вижу, что ты пришел в сознание! Дай мне знак, просто моргни, если слышишь и понимаешь меня, — женский голос был до такой степени настойчив, что вывел Дмитрия из состояния забытья.

«Опять Надюха что-то от меня хочет… Не дает нормально поспать, — подумал Дима, не открывая глаза. — Блин, как же мне плохо!.. Похоже, перебрал вчера… Башка раскалывается, и все тело ноет… Что со мной? Наверное, заболел…»

— Надь… — простонал он, даже не пытаясь разлепить тяжелые веки. — Не приставай, мне так хреново… Лучше дай мне…

И замолк на полуслове, потому что до него вдруг дошло, что он обрел память. Дима вспомнил, кто он, вспомнил, что работает заместителем главного врача психиатрической клиники, вспомнил, что у него есть жена и ребенок, вспомнил многое из того, что происходило с ним до настоящего момента. Отголоски недавних странных видений все еще были живы в голове, но теперь он понимал, что это был всего лишь бред. Вероятно, от высокой температуры.

Он заставил себя открыть глаза и осмотреться. И это ему удалось, хоть и не без труда — перед глазами стояла пелена, а очертания предметов расплывались. Но даже несмотря на это, Дмитрий понял, что проснулся не дома, а в незнакомой комнате с желто-серыми стенами и большим окном с серыми занавесками в цветочек. И что женщина, сидящая на стуле у его кровати, которая вскинулась, увидев, что он открыл глаза, и наклонилась к нему — не Надя. А Полина. Дмитрий четко произнес ее имя, и она обрадовалась.

— Слава богу! — проговорила Полина. — Ты действительно пришел в себя.

Она поднесла к его лицу руку с поднятыми указательным и средним пальцами — жест, который в одних культурах обозначает победу, а в других — знак дьявола.

— Посмотри, сколько пальцев?

— Два…

— Отлично! А ты помнишь, как тебя зовут? И какой сейчас год и месяц?

— Помню… Дмитрий Сергеевич Щеголев… Родился восьмого августа тысяча девятьсот семидесятого года…

— Все верно! — просияла Полина. — Господи, какое счастье, ты в порядке… Как ты себя чувствуешь? Голова сильно болит?

— Сильно… И не только голова… — простонал Дима.