И как так получилось, что она наткнулась на СамСвета? Сама виновата, ведь первая заговорила с девочкой. Нужно было просто пройти мимо.

Мудрая Подсолнух внутри неё сказала: «Просто оставь её. Она будет ждать тебя завтра, а потом решит, что это ей всё приснилось, и забудет».

Глупая Подсолнух прошептала: «Она такая милая и интересная. Она была рада тебе. Она хотела подарить тебе рисунок, а ты обманешь её».

Да, она не должна обманывать маленьких людей. Завтра навестит её. Последний раз.

* * *

– Значит, ты мечтаешь увидеть солнце? Так просто и так недоступно для тебя. Это странно: твоя мечта – моя обыденность. Как-то несправедливо, – вздохнула Художница, теребя тугую кудряшку. – Знаешь, сегодня я шла и глядела на солнце, как будто пыталась насмотреться за нас двоих.

– Я слышала, что на солнце смотреть вредно даже людям, – заметила Подсолнух.

– Ну да, ну да. Но у меня есть солнечные очки! А в тебе вот ни капли романтики, – буркнула Художница.

Она сидела на крутящемся стуле перед монитором компьютера, поджав под себя одну ногу и покачивая второй. Подсолнух стояла подальше в тени и с восхищением рассматривала солнечные картинки, которые ей показывала Художница. Сегодня, как и вчера, девочка вместо света зажгла свечи.

– Всё справедливо. Я здесь чужая. Это солнце не моё, – вздохнула Подсолнух.

– Солнце – оно для всех, – возразила Художница.

Подсолнух, улыбаясь, склонила голову. Не хотела спорить.

Золотая жемчужина в небе… Ах, увидеть бы, почувствовать тёплые объятия. Но драться за солнце, злиться, сетовать на несправедливость – это не для Подсолнух. Здешнее солнце не для неё.

– Все призраки боятся солнца и света? – спросила Художница.

– Яркого освещения не выносят все. Электрический свет можно терпеть, если есть куда спрятаться. Всё зависит от силы, а я маленькая и слабая, – пояснила Подсолнух.

– А в твоём мире совсем нет солнца? Там темнота?

И Художница развернула монитор с картинкой колодца – прямо посередине зияла чёрная бездна.

Подсолнух покачала головой.

– Нет, не темнота. Сумерки. И у нас есть светлячки, и светящиеся растения, и грибы, споры которых образуют дымки света. Раньше призраки тоже могли видеть солнце. Но оно было нежнее… Так говорят. Родители видели его. Я уже не застала. Правда… чтобы его увидеть, приходилось идти на холмы… Поэтому уже тогда край призраков назывался Тёмным Уголком. Он находился в низине, и сумерки там были всегда: из-за тумана, который возникает от скопления призраков. Но стоило преодолеть холмы, которые теперь стали Непроходимыми Горами, – и ты попадал в сияющий день!

– Непроходимые Горы? Как они возникли вместо холмов? Выросли, что ли? – спросила Художница, повернувшись к призраку.

– Это грустная история. За холмами раскинулся край Золотых Облаков. И было у их правителя таинственное Амулетное Дерево, предсказывающее будущее. И вот начало оно волноваться и предупреждать всех, что Тёмный Уголок стал опасен. А всё из-за СамСветов.

– Кто такие СамСветы?

Упс! Кажется, увлеклась! Большие круглые глаза Подсолнух смущённо забегали из угла в угол. Угораздило же её начать рассказывать о СамСветах человеку! Вот уж точно язык без костей! А всего лишь хотела поведать легенду о том, как дочери Отца Золотых Облаков превратились в горы.