Письмо Гуля от 11 мая 1952.

Дорогой Михаил Михайлович, в ответ на Ваше письмо (первое от 6-го) я послал Вам короткое письмо со статьей "Индрустр[иальная] Абхазия". Сейчас хочу ответить на все пункты Вашего письма и кое-что сообщить. Это "кое-что" - вот что. Во-первых о некр. Чернова. Как я и думал, Шуб отказался, он перегружен и пр. И т. к. мы с ним оч. дружны, то стали мы обсуждать - кого бы попросить. Ник. из-за кунктаторства отпал. А вот я попросил его позондировать почву у Ирак. Геор., благо он говорил о Чернове на гражд. панихиде (и говорил, по-моему, нехорошо, т. е. формально-то хорошо, но по существу оч. неверно, несоответственно фактам революции, на мой взгляд, но это неважно). Ир. Георг. не записывал того, что он говорил, но он согласился дать главу о Чернове из его книги, подготовляющейся к печати, причем согласился даже на сокращения (из главы в 30 стр. он не возражает, если я сделаю 15-16). И мне представляется это оч. удачн. Мы дадим о Чернове страницу-полторы - биографическую справку (бесспорную) и скажем, что вместо некролога (или даже не вместо, а вообще, мол) даем главу из воспоминаний Ир. Георг. Церетели - Цер. и имя хорошее, и мы первые, кто опубликует главу из его воспоминаний. Шуб говорит, что глава интересная. Это все мне представляется удачным. Как я все это сделаю, я Вам пошлю. Второе "кое-что" - это статья Вольского. От нее я вроде как бы "в отчаяньи". Во-первых, я ее точно (печ. зн.) подсчитал - она ровно в 30 стр. Это ужасно. И по существу статьи хотел сказать несколько слов. На мой взгляд, статья оч. неудачная. Когда я читал первые 5-6 стр., мне статья страшно понравилась, интересно взято, свежо, хорошо написано, но чем дальше я читал, тем все хуже, хуже - Вольский совершенно утонул в этих орошениях и обводнениях. На мой взгляд, статья оч. тяжкая, плохо написанная <...> Вольский такой автор, что отвечает сам за себя. Но размер. Как быть с размером? <...> у него была [статья] в НЖ о марксизме, о Плеханове превосходная, да и Черныш. с Лен. была ведь оч. интересная. Одним словом, либо дайте мне приказ пускать без сокращений, как есть, либо напишите, пожалуйста, Вольскому, чтоб попытался сократить. <...>

Посылаю Вам отзыв Аронсона о двух кн. сразу. Как увидите, хвалят нас здорово. В НРС отношения восстановлены и мои дипломатические демарши привели к хорошим результатам. Прилагаю и объявление. Видите, какое большое. После разговора с Шимкиным, он согласился давать за 50 дол. таких больших четыре объявления. Раньше он давал вдвое меньше (такое большое стоит там дол. 20 одно, минимум) и кроме того, будут давать от себя. Так что каждое воскресенье у нас будет объявление - 4 воскр. подряд. <...>

Сегодня сдал Зайцева. Ох, дорогой Михаил Михайлович, до чего скучно. Страниц 30 с лишочком будет. Ничего с героями Зайцева не происходит, живут они в Италии несусветимо (так в ориг. - В. К.) скучно и только иногда друг друга целуют: Элли - Таню, Таня - папу, папа - маму. И все, и ничего больше. Дальше они, кажется, едут целовать друг друга в Париж. М. б. это будет интереснее. Всего мы, разумеется, пропустить никак не сможем. И мне думается, что чем скорее мы заменим Б. К. "Пилигримами", тем будет лучше. <...> Струве о стихах, думаю, неправ. Со всех сторон (и в особенности от поэтов) были наоборот отзывы, что хорошо, что дано много стихов. Мне кажется, что это просто непривычка глаза, что раньше так не было. А почему же после статьи Чернова не прочесть стихотворение Злобина? Но ежели Вы не хотите подверстки - можно ее и прекратить, но думаю, что это было бы неправильно.

О скандале с письмами Белого (между нами говоря) думаю, что НН знала, иначе я просто не представляю, как это могло быть. А сказала она мне по телефону после того, как видела, как я в редакции бушевал... Досадно, что это нам дорого стоило.