Васькино семейство, когда очередной раз нагрянуло в гости и с проверкой, очень удивилось – они рассады не сажали. Но Тонин пример заразил Варвару, и она отправила Ваську тоже накопать под снегом земельки. Долго Васька, взяв с собой Машу, искал землю, возле дома на солнцепеке под самым фундаментом что-то нашел, наковырял в пакетик – но она, конечно, для посадок не годилась.

Его мать расстроилась, но отец купил ей в городе целый пакет отличной земли специально под рассаду, и уже дома она насеяла всего, чего душа пожелала. Горшки, банки и коробки из-под кефира заполнили все окна… И то и дело консультировалась с Тоней, которая о земледелии знала больше – но в теории.

Теперь уже Тоня ходила на все школьные мероприятия – и на дискотеки, и на праздники. И пусть одежда ее была одной и той же – джинсы и два свитера, это не смущало ее. Потому что они были вместе с Васькой. А вместе им везде было здорово! Никогда раньше Тоня не думала, что на дискотеках может быть так весело. Она ждала каждого танца – даже если Васька танцевал с другими девчонками, а ее разные мальчишки приглашали – это тоже было приятно. Васька кружился в танце и хитрым взглядом искал Тоню, строил рожи, пародируя ее партнеров – от чего Тоня, неожиданно для этих самых партнеров, принималась хохотать. А если парень оборачивался, Васька делал такое равнодушное и отстраненное лицо, показывая, что совершенно ни при чем, что хохотал и сам пародируемый партнер, и все вокруг. У Васьки почти со всеми были какие-то дела, о которых он не рассказывал Тоне, но и не делал из этого тайны. Так что, ни подозревать его в чем-то, ни ревновать никогда не хотелось. С таким легким человеком было хорошо. Поэтому-то, наверно, все его и любили. Он по-прежнему иногда пропадал по своим цыганским делам, и Варвара сказала Тоне, что тут уж ничего не попишешь. Он цыган, а значит, должен участвовать в общих делах. Но занятия в своем шестом классе он по требованию Тони все-таки пропускал редко.

Глава 12 Две машины

Наступил апрель. Радуясь солнцу и дневному теплу, воробьи в кустах сирени у дома устраивали такой писк и щебет, что Кузе приходилось гавкать на них, призывая к спокойствию. Тонины питомцы на окне почти все проросли и теперь тощими и бледненькими длинными стебельками тянулись к свету.

Развезло дорогу, так что санный путь до Ласточек закончился, а машинный пока не наладился. Тоня ходила в школу пешком, поэтому встречались с Васькой они уже там.

– Как только дорога подсохнет, мама и приедет, – уверяла Тоня Машу, которая больше уже не могла ждать и целыми днями до темноты сидела на холме, вглядываясь в дорогу.

А дорога все не сохла – даже трактор как-то застрял. И приезжал другой, более мощный, его вытаскивать. И зеленая трава уже тут и там прорастала, а снег все лежал, намекая, что с зимой еще не распрощались, что до теплых дней пока далеко, а значит, и до маминого приезда тоже.

Но все-таки снег растаял – как-то так вдруг, после долгого ночного ливня. Девочки проснулись – а снега, что затаился в ямах, на северных сторонах под деревьями, уже не было! Теплые ветры обдули дорогу, трактора весело урчали по ней, отправляясь куда-то за реку, за Посконь по своим делам. И даже Васькины родители проехали до самого дома девчонок на своей новой красной «Ниве».

А на Первое мая… Первого мая машина – темная иностранная машина выкатилась из леса! Маша ее первой заметила.

– Тоня, смотри, кто-то едет! – закричала она, бросаясь к сестре, которая прибиралась за домом.

Тоня отбросила грабли, которыми гребла мусор к костру, и помчалась вслед за Машей. Едут? Мама? Но почему не позвонила? Тоня заскочила в дом, бросилась к телефону.