Он похлопал по кобуре с латунным револьвером.

– У этой крошки два барабана на двенадцать патронов. Убью Клэнтонов, и еще десять выстрелов останется.

– А если с ними будет Джонни Ринго? – спросил Эрп.

– Тогда мы с ним поговорим о Декарте и Спинозе, а Клэнтонов я убью в другой раз – когда они будут без Ринго.

– Декарт и Спиноза? Это что еще за черти?

– Ринго поймет и оценит, – пообещал Холидей.

– Док, если ты правда их пристрелишь, убедись, что есть свидетели, могущие подтвердить, что Клэнтоны напали первыми или хотя бы вытащили оружие. Иначе придется тебя арестовать или сдать значок. В любом случае я, считай, подпишу смертный приговор Тому Эдисону и Неду Бантлайну.

Холидей долго и пристально смотрел на друга и наконец произнес:

– Я прежде не спрашивал, Уайетт, но сейчас ответь: что ты с этого получишь? Какая тебе, к черту, разница, где Штаты проведут границу: у реки или у океана?

Эрп глянул по сторонам, желая убедиться, что кроме Холидея, его никто не слышит.

– Док, ты, может быть, не знаешь, но когда я только начинал зарабатывать деньги, меня арестовали за кражу коней. Причем законно, чин чинарем. Конокрад из меня паршивый. Я играл с тобой в покер всего раз, потому что уже через десять минут понял: я тебе не ровня. Картежник из меня тоже аховый. Я на паях владел канзасским борделем, где работала Мэтти, и он прогорел, – Эрп помолчал и продолжил: – Хорошо у меня получается только быть законником. Если мне суждено оставить след в истории, чтобы люди лет через двадцать вспомнили Уайетта Эрпа, то случится это, лишь если я стану лучшим законником. На твой вопрос отвечу так: клал я с прибором, где будет проходить граница Штатов – у Миссисипи или у берегов Тихого океана, однако мне важно быть тем, кто определит исход предприятия.

Холидей продолжал молча смотреть на Эрпа.

– Чего уставился? – раздраженно спросил тот.

– Уайетт, это была самая длинная твоя речь и притом неплохая. Хорошо, я согласен, не стану вызывать на дуэль Айка Клэнтона, – Холидей мрачно усмехнулся. – Зато если он вызовет меня…

Он многозначительно умолк.

– Поехали, – сказал Эрп, закрывая тему, и подстегнул лошадь. – Есть время поужинать, потом придут транжиры.

Холидея внезапно скрутило, и когда он наконец прокашлялся и отдышался, то сказал Эрпу:

– Езжай, поешь. Мне что-то не хочется.

– Я подожду тебя.

– Нет, – покачал головой Док, – не надо. Я сегодня, пожалуй, обойдусь жидким ужином, – он мельком и вымученно улыбнулся. – Но раз уж ты так переживаешь, я скажу бармену, что выпивка за твой счет.

– Уверен?

– Что ты угощаешь? Абсолютно.

– Будь ты проклят, Док!

– Да, да, уверен, со мной все будет хорошо. Сам ведь знаешь: мне не привыкать.

Эрп присмотрелся к другу в лунном свете. Пожал плечами и, развернув лошадь, направился в сторону отеля «Америкэн».

– Тогда еще увидимся.

– Увидимся, увидимся, – тихо ответил Холидей. Он вернул лошадь в конюшню, заплатил доллар за аренду и гривенник дал груму на чай, потом отправился в «Ориентал». В салуне сразу прошел в заднюю комнату. Там Верджил Эрп потягивал черный кофе.

– Как прошло? – спросил Верджил.

– Вполне недурственно, знаешь ли, – ответил Холидей. – Куэсула может снять проклятье с Бэта.

– Хвала небесам! – обрадовался Верджил. – Бэту с каждым днем все хуже и хуже.