Даже Степка Яровой не понимал приятеля.

Ну и фиг с вами!

Когда Кирилла научили пользоваться сетью, он отыскал там не только картинки. Он нашел там стихи и с удивлением обнаружил, что в отличие от прозы их можно по-разному форматировать, строя из слов лесенки и плетенки. А потом Мама Ната научила его творить так называемые видеоформы, которые в просторечье называли триконками.

Вообще, эта штуковина была вполне доступна. Главное, чтобы вокруг расстилалось невидимое энергетическое поле, называемое инфосферой, а сам человек умел управлять операционной системой этого поля. На Земле и Марсе это удовольствие доступно всем, на малонаселенных спутниках больших планет, с их сильным гравитационным воздействием и постоянными землетрясениями на обжитых небесных телах, – недоступно вообще. Остальные миры располагаются между этими крайними точками шкалы обитаемости. Ну да, к Земле и Марсу еще надо прибавить Ганимед и Титан, давно уже оторванные от своих хозяев, терраформированные, выведенные на гелиоцентрическую орбиту и снабженные гравитатором и старболом. Но эти небесные тела, собственно, почти родные братья Марса…

В общем, там где люди отдыхают, они везде творят триконки. Дарят их друг другу на дни рождения, рождество Единого, Новый год да и просто так. Другое дело, что для сотворения интересной триконки творец должен быть либо художником, либо поэтом, либо обладать обоими творческими талантами.

Художником Кирилл не был – Единый дара не дал, – зато рифмованные строчки у него получались на раз.

Пару дней Кирилл поупражнялся в экзерсисах, а потом возле открытой форточки обнаружилось вращающееся бледно-синее двустрочие:

Стерва Зина пыталась было зарычать, но героиня триконки совершенно не обиделась.

– Молодец, Кирилл! – сказала она. – Считай, теперь у тебя всегда есть что преподнести близкому человеку, помимо всех этих безделушек, называемых подарками.

Уже через день Мама Ната получила от Кирилла подарок:

Триконка была цвета листьев фикуса, а верх каждой буквы украшала изумрудная звездочка, испускающая каждую половину минуты зеленые лучи.

Правда, стихотворение Кирилл сочинил не сам – раздобыл в сети, – но Мама Ната ничего ему не сказала, хотя наверняка догадалась. Глаза ее заблестели, из них выкатились две крупных слезинки, оставив на щеках мокрые дорожки.

Много позже он узнал, что она бесплодна, и вся хваленая земная медицина не в силах ей помочь. Чаще всего именно такие женщины и работали в детских приютах. На долю приюта в Осиновой Роще достались Мама Ната и Стерва Зина. Впрочем, в ту пору Кирилла совершенно не интересовало, почему воспитательницы работают в приюте. Как не интересовало и то, почему к ним в гости приходят порой разные мужчины.

Правда, однажды он спросил Маму Нату, почему она не выйдет замуж за Доктора Айболита, тогда бы все смогли звать Айболита папой.

– Не на всякий утюг найдется тряпка, – сказала Мама Ната, и Кирилл не стал переспрашивать, причем здесь старинное приспособление для приведения в порядок одежды.

Дарил он потом триконки Степке Яровому и многим девчонкам, хотя некоторые смеялись над его строчками и говорили, лучше бы он фотку затриконил, от фотки польза, ею можно украсить комнату, а что за прок с двустишия:

Конечно, это много лучше, чем

Последнюю триконку умудрился сочинить Петька-Мартышка, за что был нещадно бит самой Томкой. А Кирилл потом ему добавил – не потому что обиделся за конопатую Томку, а чтобы Петьке неповадно было равняться с ним, Кириллом. В приюте не должно быть двух поэтов, а то люди не будут знать, кто повесил в столовой пожелание:

Больше Мартышка триконок со стихами в приюте не вывешивал.

А Кирилл даже Доктору Айболиту подарил четверостишие.

Правда, стихи были не его, опять спер из сети.