Она заговорила первой.

- Вы спали на полу. - Это было произнесено сухим и прозаичным тоном, каким обычно говорят о погоде.

- Похоже, да, - ответил я. Спина у меня болела, руки были грязные, рот, казалось, забит шерстью, а в довершение всего я прекрасно помнил, почему нахожусь здесь, а не в своей собственной уютной квартирке над гриль-баром "Я не прочь". - Можно мне немножко кофе?

Она указала на чайник вилкой, с которой капал яичный белок.

- Угощайтесь. Что, похмелье?

- Нет, я вчера не пил. Который теперь час?

- Начало третьего.

- Сейчас день?

Она уставилась на меня.

- Разумеется, день. - Девушка снова принялась взбивать яйца. Видать, вечеринка была ого-го!

- Так вас тут не было? - спросил я, открывая дверцы буфета в поисках чашки.

- Они все в мойке, - сказала красотка. - Нет, не было. Я девушка-вытрезвитель.

- О! - изрек я.

Мы стояли недалеко друг от друга, она у плиты, а я возле мойки. Порывшись в груде посуды, я вытащил чашку, как мог, вымыл её и налил себе кофе.

- Что-то я вас раньше тут не видела, - сказала девушка.

- Я редко сюда выбираюсь.

- Откуда выбираетесь?

- Из Канарси.

Она скорчила такую гримасу, будто я отпустил сальную шуточку, и сказала:

- Ну-ну, давай, заливай.

- Нет, правда.

Красотка взяла себе тарелку, выложила на неё болтунью, а сковородку поставила обратно на плиту - Если хочешь яичницы, стряпай сам, - сказала она. Девица не хотела меня обидеть, просто ставила в известность.

- Нет, спасибо, - ответил я, - хватит с меня и кофе.

Она отнесла свою тарелку и чашку к нагромождению мебели на середине комнаты и села. У Арти нет кухонного стола. Я уселся напротив неё и стал с хлюпаньем тянуть свой кофе, ещё слишком горячий. Девушка не обращала на меня никакого внимания, кидая в рот кусочки яичницы, будто уголь в топку печи - ш-шик, ш-шик, ш-шик. Как патрульный Циккатта с его буль-буль-буль. Размеренно, как это делала бы машина.

- Когда проснется Арти, как вы думаете? - спросил я.

- Когда я соберу завтрак, - ответила она. - Ты не обязан его дожидаться.

- Еще как обязан, - сказал я. - Мне надо с ним поговорить.

На этот раз она удостоила меня взгляда.

- О чем это?

- О затруднениях, - ответил я. - О той луже, в которую я сел.

- А что тут может поделать Арти?

- Не знаю, - сказал я, и это было правдой. Просто мне не пришло в голову, с кем бы ещё поговорить.

- Если речь о деньгах, то Арти на мели, можешь мне поверить, сообщила она.

- Не в деньгах дело. Мне просто нужно с ним посоветоваться.

Она подняла глаза от своей исчезающей яичницы и возобновила эти ш-шик, ш-шик, ш-шик. Потом на миг остановилась и спросила:

- Что случилось? Тебе нужен гинеколог?

- Господи, нет! Ничего подобного.

- Если дело не в деньгах и не в сексе, то я уж и не знаю, что сказать. Ты ведь не старьевщик?

- Я? Нет, только не я. - Эта идея удивила меня не меньше, чем мысль о том, что ко мне подослали двух наемных убийц для исполнения своих служебных обязанностей. Я - старьевщик? Я - угроза для организации?

- Да, я тоже так не думаю, - сказала девица. - У тебя слишком здоровый вид.

Это замечание можно было воспринять едва ли не как оскорбление, высказанное сухим деловым тоном в мгновения отдыха от пережевывания яичницы.

- Просто у меня возникли сложности, - сказал я. Сделав несколько глотков кофе, я сделал несколько шагов по комнате. Спал я полностью одетым и теперь чувствовал себя помятым и взопревшим, как человек, который спал полностью одетым.