— В этом году тебе повезло, — говорил он. — Погода средней паршивости.

На пороге Дженни помедлила. Может, Эрих захочет показать им конюшни и сараи и представить ее работникам фермы.

— Пойдемте сюда, — предложила она.

Дженни провела Тину и Бет за дом, к открытым полям в восточной части фермы. Они шагали по скрипящему снегу, пока дом почти не скрылся из виду. Когда они подходили к проселочной дороге, которая отмечала восточную границу фермы, Дженни заметила огороженный участок и поняла, что они набрели на семейное кладбище. За белым штакетником виднелось полдюжины гранитных памятников.

— Мамочка, что это? — спросила Бет.

Дженни открыла калитку, и они вошли на кладбище. Она переходила от одного надгробия к другому, читая надписи. Эрих Фриц Крюгер, 1843 -1913, и Гретхен Крюгер, 1847 - 1915. Должно быть, прабабка и прадед Эриха. Две маленькие девочки: Мартея, 1875 - 1877, и Аманда, 1878 - 1890. Дед и бабка Эриха - Эрих Ларс и Ольга Крюгер, оба родились в 1880 году. Она умерла в 1941-м, он - в 1948-м.

Младенец Эрих Ганс, который прожил восемь месяцев в 1911 году. «Столько боли, — подумала Дженни, — столько горя». В одном поколении умерли две девочки, в следующем - мальчик. Как люди выносят такую боль? Следующий памятник: Эрих Джон Крюгер, 1915 - 1979. Отец Эриха.

В южном конце участка была еще одна могила, настолько далеко от остальных, насколько возможно. Дженни поняла, что именно ее она искала. Надпись гласила: «Каролина Бонарди Крюгер, 1924 - 1956».

Отца и мать Эриха не похоронили вместе. Почему? Все остальные надгробия были источены временем. Это же выглядело так, словно недавно его почистили. Простиралась ли любовь Эриха к матери до такой степени, что он особо тщательно ухаживал за ее могилой? Дженни вдруг ощутила необъяснимое беспокойство и натянуто улыбнулась:

— А ну-ка, девчонки, побежали на поле. Кто быстрее?

Со смехом девочки помчались за ней. Она позволила им поймать, а потом обогнать себя, прикидываясь, что старается не отставать от них. Наконец все трое, запыхавшись, остановились. Было ясно, что Бет и Тина в восторге от того, что мама с ними. Щечки у них порозовели, глаза сверкали и искрились. Даже Бет утратила свой вечно серьезный вид. Дженни порывисто их обняла.

— Дойдем вон до того холма, — предложила она. — А потом вернемся обратно.

Но когда они поднялись на вершину, Дженни с удивлением заметила белый дом порядочных размеров по ту сторону холма. Она поняла, что это, должно быть, раньше был основной дом, а теперь там поселился управляющий.

— Кто там живет? — спросила Бет.

— Кто-то из тех, кто работает на папочку.

Пока они разглядывали дом, отворилась парадная дверь. На крыльцо вышла женщина и помахала им, явно подзывая к себе.

— Бет, Тина, пойдемте, — поторопила девочек Дженни. — Кажется, мы сейчас познакомимся с нашей первой соседкой.

Дженни почудилось, что, пока они шли через поле, женщина не отрывала от них взгляда. Невзирая на холодный день, она оставила дверь широко распахнутой. Поначалу, из-за худощавости и сутулости женщины, Дженни решила, что та уже совсем старая. Но, подойдя ближе, поняла, что ей под шестьдесят, не больше. В каштановых волосах, небрежно заколотых в пучок, виднелись седые пряди. Очки без оправы увеличивали грустные серые глаза. На женщине был длинный бесформенный свитер поверх мешковатых трикотажных штанов. Свитер лишь подчеркивал ее костлявые плечи и чрезмерную худобу.

Однако в лице угадывалась былая красота, а губы с опущенными уголками были хорошо очерчены. На подбородке виднелся намек на ямочку, и Дженни ясно увидела, как выглядела эта женщина, когда была моложе и веселее. Пока Дженни представляла себя и девочек, женщина по-прежнему не отрывала от нее взгляда.