Драконы, видимо, об этом забыли, потому и проиграли начатую ими же войну. Вместо того, чтобы пасть ниц, недавние верноподданные спешно похватали мотыги и вилы, вооружились кто чем мог и, сцепив зубы, отправились мстить. Вместе, позабыв о прежних распрях и разногласиях. Плечом к плечу. За порушенные дома, сожженных заживо детей и разорванных на части матерей. Никакого почтения к повелителям неба у них не осталось. Века мира и согласия были забыты в одночасье. Крылатых тварей выслеживали и убивали, как бешеных зверей — жестоко, быстро, без всякой жалости. Гнезда разоряли. Взрослых самок уничтожали, чтобы не приносили приплод, детенышей забрасывали копьями, а самцов, несмотря на всю их устрашающую мощь, методично отлавливали, заманивали в ловушки и убивали. Это была настоящая война на истребление, длившаяся не одно десятилетие. Война, где простые крестьяне становились приманками, лесники — загонщиками, а уцелевшие воины и маги — палачами.

И настолько велико было стремление смертных уничтожить могущественных соседей, настолько велика была их ненависть, что драконы, в конце концов, не выдержали — ушли. Оставив после себя много горя, тела убитых сородичей, разрушенные до основания Врата и недобрую память, которая не истерлась и по сей день.

Кто тогда был прав, кто виноват, теперь уже неважно. Но лично мне непонятно другое — почему, если в той войне были виновны люди, драконы не наказали лишь тех, кто преступил закон? За что умирали в своих домах простые жители? Почему гибли в огне старики и старухи? Почему было наказано все людское племя? И почему драконы не пощадили даже детей? Если они были так величественны и мудры, то почему не стали разбираться, кто прав, и кто действительно заслуживает такой жестокости? Разве не в этом был их долг как созданий неизмеримо старше и благороднее нас?

Нет, я не испытывала к ним ненависти за прошлое. Но и относиться с пониманием тоже не могла. Слишком много вражды легло между нашими расами. Слишком много крови. Поэтому, когда Элай но Дар вдруг сообщил, что, в отличие от Оруана, в других мирах драконы все еще существуют, я, признаться, растерялась. Причем настолько, что безнадежно утратила нить дальнейшей беседы и могла лишь односложно отвечать на задаваемые вопросы: кто я? Откуда? Кто были мои родители? Хейли — это имя, данное мне при рождении, или же наставница дала мне второе?..

Вопросов было много. И часто они повторялись, согласно тому списку, который жестом фокусника извлек из воздуха и которому тщательно следовал мой собеседник. Правда, ничего необычного он так и не спросил. Да и мне скрывать оказалось нечего.

Да, Хейли — это мое настоящее имя, которое на приозерском диалекте звучит как «Единственная». Не смейтесь, это сущая правда: я у мамы оказалась первым и последним ребенком.

Да, родилась и выросла в одной из немногочисленных рыбацких деревенек, стоящей на берегу цепочки громадных озер, которые у нас кличут Холодными.

Отца своего не знаю — мама никогда о нем не говорила.

Нет, какой она была, почти не помню: я с семи лет круглая сирота. Увы, мама еще после родов начала часто болеть и стала немного… странной. Говорила с теми, кого нет. Видела лица ушедших. В деревне ее считали сумасшедшей, но я старалась об этом не думать. И еще больше старалась не замечать косых взглядов, которые стали особенно напряженными после того, как мама, подхватив по весне болотную лихорадку, умерла.

Надо ли говорить, что друзей у меня никогда не было — кто станет дружить с дочкой сумасшедшей? Так что, когда прошли похороны, у меня не осталось иного выхода, как сбежать из деревни и попроситься на постой к местной знахарке, славящейся не только своим умением исцелять, но и скверным характером.

Нет, без меня арре не обеднеет — полгода назад в нашем доме появилась новая постоялица.