Аделаида в ужасе подумала, что Лампа его убивает. И это сделала она!

— Гриффин, послушайте меня, — сказала она. — Вы должны это остановить. Только вы можете зажечь Лампу, и только вы способны ее погасить. Я могу поддерживать постоянную структуру потоков, но вы должны погасить волны. Вы меня понимаете? Сделайте это сейчас!

Он открыл глаза и посмотрел на нее сквозь буйство красок и теней. Все в нем дышало мощью. В энергии, которой он окутал Аделаиду, беря ее в плен, было нечто темное, мужественное и невероятно чувственное.

— Я понимаю, — сказал он. В его низком голосе звучали восторг и неистовство. — Вы — леди Лампы, и вы принадлежите мне.

— Мне кажется, энергия Лампы влияет и на другие ваши ощущения, — с тревогой сказала Аделаида. — Гриффин, постарайтесь сосредоточиться на этом.

Его губы медленно раздвинулись в неотразимой улыбке. На мгновение Аделаида испугалась, что все пропало. А потом, к ее неимоверному облегчению, она почувствована, что он понижает уровень собственной мощи. Медленно, методично он подавил разрушительные волны энергии Лампы.

Радуга ультрасвета замигала и погасла, внутренний огонь в камнях потух, Лампа перестала светиться. В считанные секунды исчезла и ее прозрачность, Лампа быстро помутнела и, наконец, снова стала твердым металлом.

Но глаза Гриффина все так же горели лихорадочным огнем. Аделаида взволнованно смотрела, как он обходит вокруг стола и подходит к ней. Ее охватило возбуждение. И когда Гриффин привлек ее к себе, она не сопротивлялась — это было бы так же невозможно, как повернуть вспять приливную волну.

Глава 19

Он горел жарче Лампы, и вся энергия, какой он обладал, была направлена на Аделаиду. Потребность поставить на ней свою печать, прочно приковать ее к себе самым основным, изначальным способом зрела в нем еще с первой встречи в музее, с первой минуты физического узнавания. И теперь эта нужда требовала удовлетворения, Гриффин знал, что должен овладеть ею — или он сойдет с ума.

— Аделаида… Аделаида!

— Да, — прошептала она.

Он крепко прижал ее к своей груди здоровой рукой и накрыл ее рот своим. Она обвила его обеими руками за шею, словно ее потребность соединиться с ним была такой же острой, как и его.

Гриффин чувствовал, что огонь поцелуя вспыхивает и искрится в них обоих. Ее приглушенный вскрик страсти стал для него как песня сирены. И когда под натиском его губ она открыла рот, он пропал.

Он расстегнул пуговицы ее платья, стянул обтягивающий лиф с ее плеч, опустил платье до бедер, и оно легло грудой вокруг ее ног. Он развязал ленты нижней юбки, и она упала белой пеной поверх смятого платья. Аделаида осталась в одной тонкой нижней сорочке и атласных туфельках на низком каблуке.

— Я не могу ждать, — пробормотал Гриффин ей в шею.

— Твое плечо?..

— Лучше некуда.

Руками, дрожащими от желания, он сорвал с дивана свернутое шерстяное одеяло, быстро развернул его и бросил на ковер перед камином. Потом стянул с себя ботинки, расстегнул брюки и распахнул рубашку.

— Никогда в жизни никого так не хотел! — Он сорвал с себя одежду. — Меня словно охватил жар, и только ты можешь его остудить.