Вздох. Ощущается, что человек по ту сторону очень доволен.

— Мы вас ждём. Павел Вениаминович.

— Меня ждут в офисе, — сообщил Павел, чувствуя себя идиотом. Какой офис?! Какой клиент?! — Перспективный клиент.

Елена захлопала в ладоши. Она радуется, на самом деле радуется, поразился Павел.

— Ой, как здорово! Только ты не задерживайся там, ладно?

— Лена, — Павел обнял её. — Только не смейся. Где этот офис?

Она рассмеялась, но вовсе не обидно.

— Да здесь, рядом. Детский садик вы занимаете. Проводить тебя?

Она не стала удивляться, расспрашивать, ехидничать. Просто сказала, предложила помочь.

— Да, проводи! — Павел поцеловал её. — Посуду потом домою, хорошо?

— Ой, мне тебя и одеть прилично не во что, — всплеснула руками Елена. — Ничего, что-нибудь придумаю! Идём, идём!

У неё всё получается скоро. Минутку ещё провела в раздумьях, затем распорядилась — поставь мне гладильную доску, найди утюг, а сама чуть не целиком нырнула в шкаф. В конце концов, нашла бежевые, вполне приличные брюки — самую малость малые Павлу, рубашку в серо-коричневую клеточку. Уже неплохо.

— Вот, — через пять минут Павел выглядел вполне цивилизованно. — Я сейчас! Убирай пока утюг!

У Елены всё лежит на местах, только места эти не сразу удаётся запомнить. Ещё одна странность — почему утюг нужно хранить именно в чулане и именно в дальнем углу второй полки, а гладильную доску ставить за шкаф в гостиной? Ответов не ожидается.

Через семь, по часам, минут Елена была готова. На этот раз — в джинсах, в светлой кофте. Волосы собрала в хвостик. Странно только, что волосы каштанового цвета, она же была рыжая?! Или показалось? А когда поднималась по лестнице, была черноволосой! Ничего не понимаю!

— А давно ты перестала быть рыжей? — спросил её Павел, как только вышли на лестничную площадку.

Елена смутилась.

— Ой, ну только раз покрасилась! Я уже поняла, что свой цвет лучше, не сердись!

— Я не сержусь, — заверил её Павел и получил в ответ радостную улыбку. Всегда удивлялся, как она умеет по-настоящему радоваться каждой мелочи. Искренне и не сдерживаясь. Как ребёнок.

Они шли, вороша хрусткое золото под ногами, и Елена рассказывала — как она гуляла здесь вчера, да встретила собачку, всю такую лохматую, с больной лапкой, и искала, что же с такой больной делать. Виктория обожала такое рассказывать родителям, но Маша постоянно обрывала дочь, «перестань рассказывать всякую ерунду». Теперь Вика рассказывает всё отцу — за завтраком. Мама у них важный менеджер, чуть что — убегает, важные дела, всё такое, и у отца с дочерью полно времени, чтобы поговорить о чём хочется.

— Зайдём к ним? — Елена сжала его руку. Они стояли у ограды, за ней — детский сад. Видимо, пришли