Его лицо было безжизненным, а в голосе слышалась какая то странная нотка, почти тоска, мне стало любопытно: его расстроило или разозлило только то, что я отказалась поехать с ним в Терл? Я заметила, что Бруно стал более нуждаться в моей компании, с тех пор, как мы начали регулярно поддерживать супружеские отношения. Но прошлой ночью мы не были вместе, потому что у меня начались месячные. Конечно мужчина может и не быть таким глупым, чтобы соединить мой ночной отказ с отказом поехать в Терл и поверить, что я была зла на что то? Я уже почти кинулась за ними и чуть не задохнулась в крике о том, чтобы Бруно возвращался, когда вдруг Том сказал:

– Я приведу сэра Джеральда в пещеру сразу после того, как отряд скроется из виду.

Ну если Бруно был глупым, то я оказалась намного глупее. Я совершенно забыла, что его визит в Терл давал мне прекрасную возможность встретиться с сэром Джеральдом. Однако не смогла не оглянуться на всадников. Опять я назвала себя дурой. Ведь я могла объяснить все и после того, как Бруно вернется домой. Не раздумывая, я двинулась обратно к отряду, намереваясь пройти в дом Винифриды, чтобы переменить обувь и забрать свой плащ, а попала, конечно, прямо в когти сэра Джайлса.

Сначала я не могла понять его самоуверенные, лукавые взгляды и усмешки, которые он расточал без необходимости, а также глупые льстивые замечания о том, как хорошо я выглядела этим утром. Я была настолько равнодушна к этому олуху, что даже ничего не заподозрила о его намерениях и тогда, когда он спросил не сыграю ли я с ним в шахматы. Я только удивилась этой просьбе – всем были известны его невыдержанность и идиотские подсказки, которые даже такими неважными игроками, как Бруно и я, считались совершенно нелепыми, неуместными. Я посмотрела вниз на носки ботинок, суматошно пытаясь придумать извинение, а сэр Джайлс, все поняв с точностью наоборот, взял меня за руку и пробормотал на ухо, что нет причин стыдиться, он будет рад услужить такой прекрасной леди. Пока я не доверяя ему, затравленно оглядывалась, влажная, похожая на коровье копыто ручища просунулась под мою руку, и это чудовище выразило готовность проводить меня до моей спальни, чтобы сыграть в шахматы, а потом, сказал он без сомнения, я найду подвод, чтобы отослать горничную. Это предложение подействовало на меня как удар грома, потому что я, наконец поняла, что этот тупой ком грязи думал, будто я отослала своего мужа для того, чтобы остаться наедине с ним!

Я бы, конечно влепила ему сразу две пощечины или, еще лучше, плюнула в лицо, но сама идея, будто хоть какая нибудь из женщин, включая слабоумных шестидесятилетних старух, могла бы пожелать его настолько сильно, чтобы изменить мужу (каким бы плохим ни был муж), казалась гораздо более смешной, чем, серьезной. Кроме того, я не была еще готова покинуть Улль, поэтому решила, что лучше вежливо отклонить предложение.

– Боюсь, мы сегодня не сможем сделать это из за моего недомогания, – сказала я. – Я не очень хорошо себя чувствую. И я не могу позволить вам сопровождать меня в дом Винифриды, потому что должна сменить свои подкладки. Так любезно хотеть с вашей стороны развлечь и позабавить меня, но мне в эти дни лучше побыть одной.

Правда состояла в том, что я никогда не была озабочена такими делами и порой пачкала свои одежды, забывая о своем состоянии. А вот бедняжка Милдред имела с этим много беспокойства; то впадая в ярость, то безостановочно плача накануне начала очередных своих кровотечений, то иногда бывала так замучена болями в животе, что не могла ничего делать, кроме как лежать в постели и скрежетать зубами, чтобы не застонать. Сэр Джайлс с открытым ртом уставился на меня, а затем отвернулся с грозными ругательствами и выражением отвращения на лице. Мне пришлось приложить много усилий, чтобы не рассмеяться в этот момент, но затем слезы потекли из моих глаз, когда я молча благословила мою потерянную сестру за то, что вспоминая о ее страданиях распростерлись надо мной магическим облаком.