– Отддддыхххххайййй!

Кай ощутил легкое прикосновение к предплечью. От первого укола стало холодно, после второго по всему телу начало быстро разливаться приятное тепло. Дышать стало легче, и Кай попробовал повернуть голову и пошевелить плечами. Он ощутил покалывание в кончиках пальцев. Теперь он мог шевелить руками.

– Отдддддды-хххайййййй.

Кай с неохотой подчинился. Видимо, Тор знал о выходе из анабиоза гораздо больше, чем он, так как, расслабившись, он почувствовал, что сознание полностью прояснилось. Прояснилось настолько, что теперь он отчетливо вспомнил все обстоятельства, предшествовавшие вынужденному погружению в долгий холодный сон. Сколько же времени длился этот сон? Он открыл было рот, чтобы задать вопрос Тору, но тут же опомнился: как он спросит Тхека о том, сколько времени прошло с момента получения сигнала SOS до его появления на Айрете? Тхеков вообще никогда не спрашивали о времени, так как камни-долгожители вели свой счет на свой звездный манер – сотнями и тысячами лет: более мелких единиц, привычных для таких эфемерных существ, как гуманоид Кай, Тхеки просто не понимали.

Его запястье! Тардма с таким злорадством ломала его, когда они с Паскутти ворвались в рубку! Как только они сбежали от гравитантов, Ланзи наложила ему гипсовую повязку. Кай попробовал согнуть пальцы левой руки. Получилось. Кости запястья срастаются за пять недель. Он покрутил кистью. Она казалась онемевшей – но не больше, чем правая. Итак, пять недель. Или больше?

Как бы то ни было, он испытывал определенное удовлетворение от сознания того, что взбунтовавшимся гравитантам так и не удалось найти шаттл. Он даже улыбнулся, представив, как разозлила Паскутти эта утрата. Гравитанты, должно быть, искали шаттл до тех пор, пока не иссякла энергия последнего пояса-подъемника. Бунтовщики – Паскутти, Тардма, Танегли, Дивисти… Кай помедлил, перед тем как прибавить к этому бесславному списку Берру и Баккуна. Он не мог понять, что заставило их принять участие в мятеже: наверное, какой-то совсем ничтожный повод.

Он осторожно повернул голову налево, к ряду спящих людей – к тому, что осталось от его геологической команды и от ксенобиологов Вариан. Какой же симпатичный профиль у Вариан! За спиной Вариан лежала Ланзи, доктор, а дальше в полумраке можно было различить длинное плотное тело Трива. Четверо дисциплов последними погрузились в анабиоз.

Странные гулкие звуки заставили его повернуться вправо, к маленькой рубке шаттла. Раньше Каю доводилось видеть, как Тхеки выталкивают из себя один или два каменных стержня, но сейчас ему показалось, что Тор размножился, распался на кристаллические структуры – манипуляторы торчали из него во все стороны и дотянулись даже в те помещения шаттла, которые Кай не мог видеть со своего места. Он заморгал – глаза отвыкли от дневного света. Когда он вытер набежавшие слезы и посмотрел на Тора, тот уже снова был похож на обычную скалу.

Такая прыть, продемонстрированная существом, чей народ славился лаконичной речью, длительными периодами молчания и задумчивостью, нередко затягивающейся на десятилетия, ошеломила Кая.

– Ссслллооо…мммааа…нннно.

Одним-единственным словом Тхек ухитрился довести до сведения Кая не только сам факт неисправности шаттла, но и неспособность Тора их устранить, и вызванное этим раздражение. «Удивительно, – подумал Кай, – как же тогда Тор смог обнаружить их, неужели сработал радиомаяк Портегина?»

– А Исследовательский Корабль вернулся? – после долгого молчания спросил Кай. В его душе еще теплилась надежда на то, что ИК, высадивший три разведотряда на разные планеты этой солнечной системы, уже прибыл, чтобы забрать их.

– Нннннннееееетттттт. – Ответ Тора звучал нейтрально.