Не обращая внимания на протесты Лоррейн, он обошел корабль вокруг. Солнце низко висело над стеной кратера Навахо, окрыленное зодиакальным светом. Его диск был куда меньше, чем видимый с Земли, и все же излучение было слишком сильным, чтобы смотреть на него без светофильтра. Восточная часть равнины выглядела дикой и необжитой, и только серебристые ленты монорельса, ведущие к ледяным шахтам, напоминали о присутствии в этих местах человека. Над всем царил пик Джона Гленна, закрытый аркой звездного неба. Впрочем, созвездий было видно немного. Хотя Ганимед и получал всего четыре процента солнечного света по сравнению с Землей, человеческий глаз сумел адаптироваться и к этим условиям. Днем зрачок сужался настолько, что можно было разглядеть самые яркие звезды. Но Юпитер, висевший над горизонтом, был виден отлично.

Досыта наглядевшись на стальную глыбу «Веги», Фрэзер наконец-то внял просьбам Лоррейн и пошел в сторону города. Они пошли мимо одного из постов, окружавших кольцом крейсер. Вид астронавтов в бронированных скафандрах и с бластерами наперевес Фрэзеру не понравился. О дьявол, подумал он, эти ребята имеют сверхосторожного капитана. Ну кто, интересно, собирается здесь на них нападать?

По дороге к Авроре они миновали «Олимпию» — крупнейший в системе Юпитера корабль. По сравнению с «Ве-гой» он казался карликом и все же создавал ощущение спокойствия и уверенности. Как бы там ни было, колонисты тоже не беззащитны. И вообще, все шло нормально и не было никаких веских оснований для тревог. Тревог?

Фрэзер невольно посмотрел на Юпитер.

— Лори, за время моего отсутствия Теор вызывал меня?

— Да, — ответила девушка. — Пат Махони говорил, что ваш наследный принц выходил на связь четверо суток назад. Парни из группы контакта пытались объяснить ему, почему вас нет на Ганимеде, но абориген, боюсь, ничего не понял.

Фрэзер чертыхнулся.

— Значит, у племени Наярр действительно возникли большие неприятности! Надо немедленно связаться с Теором. Хотя что я могу реально сделать для него?..

Вскоре они подошли к куполу Авроры со стороны его западного портала. За исключением зданий нескольких вспомогательных служб, находящихся снаружи и закрытых собственными куполами, все дома Авроры располагались в четырех небольших кварталах, высота которых не превышала восьми этажей. На центральной площади возвышался решетчатый скелет башни Главного передатчика. Основным строительным материалом в Авроре служил местный камень. Здесь не было необходимости зарываться под землю, как это было на Луне. Солнечный ветер был не очень силен, а попадания крупных метеоритов были возможны только теоретически — по крайней мере, за последние тридцать лет после начала колонизации Ганимеда такого не случалось. Но и в случае подобной катастрофы герметичные перегородки свели бы потери воздуха до минимума.

«Однажды мы разогреем скалы атомной энергией, размелем их в почву и окутаем Ганимед атмосферой. И тогда этот мир зазеленеет и станет второй Землей!» Все эти бравые фразы энтузиастов освоения Юпитера казались пустой похвальбой, но даже иронически настроенный Фрэзер понимал, что это не так. Система Юпитера была неисчерпаемой кладовой научной информации, а это означало, что поселения колонистов нужно строить всерьез и надолго. Но это, в свою очередь, привлекло в Систему множество инженеров и техников, специалистов по системам жизнеобеспечения.