|
– О, я почти такого же возраста, как и революция. Во всяком случае, к такому выводу можно прийти, если заглянуть ко мне внутрь. Но меня запрограммировали таким образом, что я начал действовать приблизительно тридцать-сорок лет тому назад. С тех пор я езжу верхом и навожу ужас на лодырей. Когда мне везет, я встречаю какого-нибудь парня, которого считают белой вороной, и меня убивают. – Юнг украдкой взглянул на Зака. – Как ты себя чувствуешь, Рендольф? Парни из «Шанса», которые позвали меня на помощь и вытащили из Джеронимос, очень любят дуэли. Они попросили меня выполнить свои обязанности. Такие бандиты, как эти, всегда прибегают ко мне за помощью. Они рассказывали мне, что ты и мухи не можешь обидеть. А ты убил старину Буффлу». – Легкий толчок под ребра. – Как тебе это удалось?»
– Повезло, – сказал Зак. – Я практически не готовился. – Они говорили, что ты – белая ворона. Говорили, что я наверняка выиграю. – Он соскреб грязь с одной из перламутровых рукояток своего револьвера. – Знаешь, эти пистолеты, почти как настоящие. Да, сэр, те парни сказали, что у тебя нет никаких шансов. Поэтому я схитрил, чтобы ты мог убить меня. – И он снова доверительно улыбнулся. – А теперь скажи, как ты себя чувствуешь? – В каком смысле? – Внутри, внутри! Ты понимаешь? Разве ты не ощущаешь себя по-настоящему великим человеком? – Может быть, совсем немножко, – признал Зак. – Ваааа! Даю гарантию, что теперь они совершенно по-другому думают о тебе. Игра стоит свеч, не так ли? Именно поэтому я так поступил, и я должен был объяснить тебе это прежде, чем исчезну навсегда сегодня вечером. Ты великий человек, Рендольф. – Крепкая, как металл, рука вцепилась в плечо Зака. – Ты гораздо больше значишь для этого городка, чем Буффало Юнг. И теперь так будет всегда. Почему эти горожане спустились сюда? Клянусь, это из-за тебя, Рендольф! – Насмешливая поза, растянутые губы, изумленные глаза, голос, напоминающий голос гомосексуалиста: «Именно в этом городке она стала совсем дикой. Именно в этом городке у нее нет отбоя от бандитов с большими карманами, которые насилуют наших дочерей. Что нам необходимо, так это заставить всех соблюдать существующие законы!» На самой высокой ноте фальцета Юнг подался вперед в могиле. Он утрамбовал грунт вокруг себя. «Не эти ли слова они произносили?» Зак решил воздержаться от признания этих слов, хотя тоже придерживался такого же мнения. – Некоторые, – ответил он. – Уверен! Так всегда бывает! Ты насаждаешь что-то очень хорошее, как это происходило, например, на Миссури, и очень скоро тунеядцы превращают это в плохое. Разрушают свободу человека! Его индивидуализм! Где бы я был без твоего индивидуализма, Рендольф? Нигде! Все остальное чепуха. Чепуха! Единственно реальным является только сильное общество, Рендольф. И только сильное общество может воспитывать сильных людей. В соответствии с действующими в нем законами. Юнг стряхнул грязь со своего кулака. – Знаешь, что за люди устанавливают законы? Это люди, которые обладают властью. Господа положения, остальные же подчиняются существующим законам. Им ничего другого не остается делать, как подчиняться. Всю эту чепуху выдумали парни, которые создали меня… – Это создание загибало пальцы. – Нет! Здесь нет ничего стоящего! Один человек создал сильное общество, это был не простой какой-то там комитет. Вот в этом все и дело, ведь так? И все для того, чтобы снова создать соответствующее общество. Сильное общество! Пусть человек, наделенный властью, и господа положения создают законы, которые соответствуют их требованиям. Это единственный путь для человека стать человеком! Это единственная возможность выжить, не защищая слабых братьев и сестер! – Со слюной на губах, это создание выглядело настолько настоящим, что Зак до смерти испугался. |
