Трое солдат удалились. Из их переговорных устройств доносились сообщения о бесчисленных стычках на улицах города.

— На волосок от гибели, — прошептала Сериза. — Хорошо, что я захватила с собой эти булочки. Отличный предлог, чтобы объяснить, почему мы гуляем по улицам в такую рань.

— А я думал, ты принесла их для меня, на случай, если я проголодаюсь, — неуклюже пошутил Оби-Ван. Его сердце, отчаянно колотившееся, начало постепенно замедлять ритм. А если бы он попал в плен к даанам? Что сделал бы с ним Куай-Гон? Об этом не хотелось и думать.

— Ловко ты придумал — включить световой меч и сказать, что это игрушка, — похвалил его Нильд. — На твое счастье, эти солдаты такие тупые, что им и в голову не пришло, что ты — настоящий джедай.

Сериза осторожно покосилась на Оби-Вана.

— Сдается мне, у тебя чесались руки пустить эту игрушку в ход.

Нильд ответил широкой улыбкой.

— Сдается мне, Оби-Ван мог бы спасти нас всех.

Все трое весело расхохотались, радуясь, что так ловко обманули солдат. ОбиВану показалось, что между ним и его спутниками проскочила какая-то искра.

Сейчас, хоть им по-прежнему грозила опасность, он чувствовал себя свободным, как никогда.

Что-то разбудило джедая еще до зари, какой-то тихий шелест. Он успел заметить, как Оби-Ван с Серизой и Нильдом ушли на улицу. Куай-Гон не стал останавливать своего падавана. Пусть идет.

Как легко было бы сделать шаг вперед и окликнуть Оби-Вана. В Куай-Гоне волной поднялся гнев, ему хотелось сурово одернуть мальчика. Падаван не имеет права уходить без разрешения. Он злоупотребил доверием Куай-Гона.

Нарушение было малозначительным, но все же обожгло душу болью.

Куай-Гон и Оби-Ван еще не достигли того единства душ, какое должно существовать между учителем и его падаваном. Впереди их ждал долгий путь, и они сделали по нему только первые шаги. Иногда между ними возникали разногласия, непонимание. Но никогда прежде Оби-Ван ничего намеренно не утаивал от учителя.

Очевидно, мальчик опасался, что Куай-Гон не отпустит его. Опасался не зря: джедай в самом деле запретил бы ему идти. Куай-Гон верил, что Молодые искренне хотят мира, но не был уверен, сохранят ли они свои благие намерения, если в их руках окажется хоть немного власти. В их душах было слишком много гнева. А Оби-Ван видел только страстную преданность делу.

Наконец Нильд, Сериза и Оби-Ван вернулись. Куай-Гон облегченно вздохнул. Он уже начал беспокоиться.

— Пора начинать вторую стадию операции, — заявил Нильд, едва войдя в склеп.

— Идем на оружейные склады в обоих секторах.

— А когда будем освобождать Таллу? — спросил Куай-Гон.

— Сериза отведет вас к Талле, — ответил Нильд. — Дейла!

На его зов подошла худенькая высокая девочка, укладывавшая реактивные снаряды в сумку на поясе.

— Да?

— Как дела в мелидийском секторе?

Она усмехнулась.

— Столпотворение. Ищут даанов повсюду, даже в чуланах.

— Хорошо. — Нильд опять обернулся к Куай-Гону: — В этой суматохе вы легко проникнете в штаб. Сериза отведет вас, но спасать Таллу вы будете своими силами.

— Ладно, — согласился Куай-Гон. Ему не хотелось навлекать опасность на девочку.

Джедай пошли по узкому туннелю вслед за Серизой. Оби-Ван избегал встречаться глазами с учителем. Куай-Гон на время усмирил гнев. Он не станет ссориться с Оби-Ваном из-за того, что тот ушел без спросу.