Это верно, падаван?

— Да, — признался Оби-Ван. — Это верно.

Куай-Гон помолчал. Он готовился донести до ученика древнюю мудрость отношений между джедаем и его падаваном. Рассказать о правилах, выработанных тысячелетиями. О том, что обет покорности для падавана — не подчинение слабого сильному, а путь к мудрости и смиренной, верной службе.

О том, что его цель — не наказать Оби-Вана и даже не научить его умуразуму, а помочь мальчику выйти на собственную дорогу, поддержать его на трудном пути до тех пор, пока он сам не созреет для участи рыцаря-джедая.

— Мне все равно, — заявил Оби-Ван, прервав его размышления.

— Что тебе все равно? — удивленно спросил Куай-Гон. Обычно падавану после признания своей вины полагалось хранить молчание и ждать, пока мастер не решит, каков же будет следующий шаг.

— Пусть я нарушил законы, мне все равно, — повторил Оби-Ван. — Нарушить их было правильно.

Куай-Гон глубоко вздохнул:

— А обмануть мое доверие — это тоже было правильно?

Оби-Ван кивнул:

— Простите. Но я считаю — да, правильно.

Слова Оби-Вана пронзили сердце Куай-Гона, как острый кинжал. Он внезапно понял, что с самого начала, с того дня, как Оби-Ван стал его учеником, он ждал этой минуты. Ждал, что падаван его предаст. Нанесет удар в спину.

Ожесточал свое сердце, готовился встретить предательство.

Но так и не подготовился.

— Куай-Гон, вы должны понять, — тихо заговорил Оби-Ван. — Здесь я нашел нечто очень важное для меня. Всю жизнь мне говорили, что правильно, а что нет, как поступать, а как не надо. Мне указывали путь. Это великий дар, и я благодарен за все, чему меня научили. Но здесь, в этом мире, все абстрактные рассуждения, которым меня учили, вдруг воплотились во что-то реальное, конкретное. В такое, что можно увидеть. В настоящее дело. — ОбиВан указал рукой на штаб Молодых. — Мне кажется, эти люди — мой родной народ. Их дело — мое дело. Оно зовет меня. Я никогда не испытывал ничего подобного.

Изумление Куай-Гона сменилось горем и злостью на себя. Оби-Ван уходит от него. Ему самому давно следовало сделать первый шаг навстречу. Не забывать, что Оби-Ван — всего-навсего мальчик.

Он заговорил, осторожно подбирая слова:

— Да, положение на планете сложилось такое, что сердце разрывается. Нелегко бросить все здесь, повернуться и уйти. Вот почему я и сделал попытку до отлета наладить отношения между стариками и Молодыми. Но сейчас, падаван, мы должны уйти.

Лицо Оби-Вана стало каменным.

— Оби-Ван, — мягко сказал Куай-Гон. — Все, что ты здесь нашел, у тебя уже есть. Ты джедай. Тебе нужно только одно — уйти подальше и поразмышлять.

— Мне не над чем размышлять, — сквозь зубы ответил Оби-Ван.

— Что ж, ты сделал свой выбор, — проговорил джедай. — Но все-таки ты должен сопровождать меня в Храм. Мне нужно забрать в городе кое-что для Таллы.

Собирай вещи. Когда я вернусь, будь готов к отлету.

Он зашагал обратно к главному туннелю. Оби-Ван не сдвинулся с места.

— Пойдем, падаван, — сказал учитель.

Оби-Ван неохотно поплелся вслед за ним.

Душа Куай-Гона наполнилась беспокойством. В Оби-Ване появился какой-то закрытый уголок, куда не проникали никакие слова. Он никогда раньше не ощущал этого в своем ученике. Мальчику будет полезно вернуться в Храм, почерпнуть мудрости у магистра Йоды.