– Она никогда не испортит моей репутации.

– Неужели? – Мадам обратила к Лоуренсу свое дышащее гневом лицо. – Тогда слушай. Ты женишься на ней. У нее ребенок. Чей он? Получается, что твой. Твое имя смешают с грязью, на тебя станут показывать пальцами, но не за то, что ты наградил ее ребенком, а потому, что женился на ней, а значит, поступил, как деревенский недотепа, которого заставили расплачиваться за удовольствие. Ты станешь посмешищем всего графства.

– Вы так думаете? – белея от негодования, спросил Лоуренс. Он продолжал говорить ровным, нарочито спокойным тоном, чем еще сильнее взбесил старую даму. – Я никогда не считал вас наивной… Мне казалось, что характеру вашему присущи хитрость и даже коварство. Однако простодушием вы не отличались никогда. Подумайте, о чем говорят факты, касающиеся вашей внучки. Почему ее тело не было привезено из Франции и не помещено в семейный склеп? Такие вопросы неминуемо возникнут. И кроме того, она не приезжала на каникулы, это тоже вызовет кривотолки. Конечно, это еще не прямое доказательство того, что она родила ребенка. Но более убедительные доводы содержатся в письмах ко мне в Оксфорд, написанных ею лично.

Казалось, они целую вечность не отрывали друг от друга непримиримых взглядов. Молчание нарушила старая дама:

– Знаешь, я даже предположить не могла, что когда-нибудь скажу, что я не желаю тебя больше видеть, – голос ее тоже звучал спокойно, – но это произошло, и тебе придется об этом сильно пожалеть, потому что ты не получишь от меня ни гроша. Ты потерял целое состояние, потому что основная часть всего, чем я владею, должна была перейти тебе.

– В том случае, если бы я женился на Мей, – резко заметил он.

– Нет, нет, – возразила пожилая дама с оттенком грусти. – Я смирилась с твоим безразличием к ней. Но теперь ты до конца своих дней останешься нищим.

– Нет, это не так. – Лицо Лоуренса посуровело. – Я стану зарабатывать на жизнь своими знаниями и умом. Я знаю, что делать, в отличие от ваших сына и внука, которые мучаются бездельем, даже не предполагая, чем себя занять.

– Возможно, это и так. Но все твои знакомые от тебя отвернутся. – Она медленно повернула голову в сторону Бидди, а когда заговорила, в ее тоне сквозила нескрываемая злость: – Я проклинаю день, когда ты появилась в этой комнате, а также тот час, когда ты начала служить в прачечной, ничтожная из ничтожных.

Бидди видела, что Лоуренс собирается возразить, и жестом остановила его. Перехватив ребенка поудобнее, она смело посмотрела в лицо своей бывшей хозяйки.

– Да, я занимала самую низкую должность, но уже и в том возрасте я превосходила умом кого бы то ни было из прислуги, и не только их. Я очень привязалась к вашей внучке, но и она особым умом не отличалась, а о брате ее и говорить нечего. С его мозгами ему самое место на конюшне. О других членах семья я умолчу, мадам, у вас давно сложилось о них определенное мнение, которое вы не раз высказывали при мне. Вы наградили меня своей правнучкой, хорошо, я принимаю на себя ответственность за нее. Она носит мою фамилию, и вы будете поддерживать слух, что она моя, в этом я не сомневаюсь. И девочка останется моей, пока не подрастет, тогда я расскажу, кто она и из какой семьи.