– Вам нужно оставаться в постели до тех пор, пока я не приду снова, – ответил врач на вопрос, можно ли ей вставать. – И тогда, если все будет хорошо, позволю вам встать, но только при условии, что вы будете несколько раз в день подолгу отдыхать, лежа с поднятыми ногами. Так должно продолжаться до тех пор, пока я не буду абсолютно уверен: вы сможете выносить ребенка. По-моему, вам следовало оставить работу в госпитале раньше, но теперь ничего не поделаешь. Тем не менее, необходимо сделать все, что в наших силах, чтобы роды прошли благополучно.

В письме к Марко Жюльетт постаралась успокоить мужа по поводу бомбардировок, сообщив, что те бывают весьма редко. Итальянские военно-воздушные силы действуют успешно и в своей эффективности не уступают противовоздушной артиллерии. Кроме того, в Венеции был авиатор-ас, которым гордился весь город. В конце письма Жюльетт все-таки пообещала уехать из Венеции сразу же после рождения ребенка. В ответном письме Марко не оспаривал ни ее решения, ни рекомендаций врача, но во всем тоне чувствовалось страстное желание, чтобы на этот раз родился мальчик – его родной сын.

Приятной стороной беременности была возможность проводить больше времени с Мишелем и Сильваной, другие дела теперь значительно меньше отвлекали от семьи. Они с Марко всегда пытались привить детям любовь и интерес к книгам. Теперь Жюльетт получила возможность обучать Мишеля чтению и счету. До этого подобные уроки были крайне редки. Сильвана научилась узнавать все буквы алфавита и составлять свое имя, имена других членов семьи и слово «папа».

С каждым месяцем обстановка накалялась, в войну вступили Соединенные Штаты. С августа по сентябрь в Венеции царило страшное напряжение: шли ожесточенные бои на линии обороны у Сан Габриэля. Когда в конце концов австрийцам все-таки пришлось отступить, в городе началось всеобщее ликование – в очередной раз он был спасен от вторжения неприятеля.

Иногда Жюльетт казалось: даже без непосредственного упоминания о Николае, все газеты были полны ассоциаций с ним и судьбой России. Она с сочувствием прочла сообщение, что императорская семья из соображений личной безопасности отправлена в Сибирь. Среди союзников возникло опасение по поводу того, что Россия может выйти из войны для решения внутренних проблем. В особенности, после сокрушительного поражения, которое русские войска потерпели при Риве. Его причину европейская пресса усматривала в общем недовольстве, царившем в армии, и дезертирстве, достигшем невероятных масштабов.

Был конец октября. Утром Жюльетт неуклюже поднялась с кровати, умылась и оделась. Затем остановилась на мгновение и прислушалась. Откуда-то издалека доносился зловещий звук. Подойдя к окну, она распахнула ставни. Это была артиллерийская канонада.

И раньше, когда ветер дул с севера, доносился едва различимый грохот орудий, подобный ударам далекого грома, но сегодня звук канонады был значительно громче. Война приближалась к Венеции. Жюльетт вошла к детям. Те спокойно спали. Катарина еще не пришла, чтобы разбудить их. Закончив одеваться, Жюльетт спустилась вниз и обнаружила, что Лена и Катарина только что вошли в дом. Катарина поспешно поздоровалась с хозяйкой и бросилась вверх по лестнице в детскую, стыдясь за опоздание.

Жюльетт остановилась у подножия лестницы, испуганная встревоженным выражением лица Лены.

– Что происходит?

– Никто ничего толком не знает, но ходят слухи, что под Капоретто развернулось грандиозное сражение.

– Там Марко! – лицо Жюльетт стало пепельного цвета. – Его перевели туда совсем недавно.

Подойдя к хозяйке, Лена сочувственно запричитала.

– Синьора, присядьте. Я сейчас сделаю кофе. Все будет хорошо, я уверена. Попробуйте немного поесть.