Жюльетт раньше танцевала танго на вечеринках – оно было весьма популярно среди молодежи, но сегодня звучала своеобразная вариация – с более Медленным темпом, которую не уважали ни Дениза, ни ее знакомые, считая подобный танец слишком смелым, слишком эротичным. Но как он чудесен! А Николай – великолепный танцор. Их тела двигались так слаженно, будто превратились в единое целое. Его улыбающиеся глаза не отрывались от глаз Жюльетт, казалось, он знал все ее мысли, мечты. Жюльетт ощутила, что их движения наполняются удивительной страстью.

Гром аплодисментов увенчал финал танца. В Мулен Руж приходили развлечься, и любого рода удовольствия шумно приветствовались без особых стеснений. Несколько женщин вскочили со своих стульев, надеясь стать партнершами Николая в следующих танцах. Через аплодирующую толпу он провел Жюльетт к столику. По дороге ярко-рыжая девушка обратилась к Николаю по имени и поцеловала в щеку, оставив розовый след помады, который он стер салфеткой, когда они сели за столик.

– Вы всегда производите такой фурор, когда танцуете? – дразнящим голосом спросила Жюльетт.

– Mon Dieu, конечно, нет! Это вы околдовали сегодня всех везде, где бы мы только ни появились!

– Это платье Фортуни! Возможно, оно обладает магической силой!

– Вы сами обладаете достаточной магией…

По лицу Николая девушка видела, что на этот раз он не шутит.

Они больше не танцевали. Беседа текла легко. Прозвучала танцевальная полька, а затем наступило время ночного кабаре. Дополнительные огни осветили сцену. Шоу было очень завлекательным – комедианты умели смешить, жонглеры талантливы, а подвиги акробатов казались непревзойденными. Певцы и певицы – с чудесными голосами, танцовщики и балерины точны и артистичны. На всех: замечательные костюмы. Канкан стал завершающей нотой – оркестр буквально выплескивал музыку на публику. Затянутые в черные чулки ноги танцовщиц в пене кружев взмывали вверх. Когда девушки по ступенькам сбежали со сцены в зал, продолжая соблазнительный танец, публика вскочила со своих мест с криками «Браво!» и рукоплесканиями. Даже среди столиков канкан не потерял своей зажигательной силы. Когда одна за другой танцовщицы стали исчезать за портьерами в противоположном конце зала, казалось, публика обрушит потолок.

Когда Николай и Жюльетт покинули знаменитый ресторан, начало светать. Но Париж был полон жизни – уже гудели рожки автомобилей, цокали копыта лошадей, впряженных в нарядные экипажи. Цветочницы предлагали прохожим букеты, витрины магазинов сверкали, ожидая покупателей.

– Давайте пойдем пешком, – предложила Жюльетт.

Николай собирался нанять кэб, но, услышав слова девушки, сжал ее руку.

В свой первый приезд в Париж он снял недалеко от Мулен Руж на холмах La Butte маленькую студию и прилегающую жилую комнату. Вместе с друзьями Николай любил посидеть в кафе «Lapin Agile», любимом местечке парижской богемы. Пикассо, Утрилло, Ван Донген и еще дюжина художников, пытающихся снискать себе славу, были его компаньонами.

– А вы бываете в этой мастерской? Мне бы хотелось ее увидеть.

– Я обязательно отведу вас.

Обсуждая дальнейшие планы – куда пойти и что посмотреть, они вошли в небольшой сквер.