— Немедленно проснись! Сматываемся! — вывела меня из состояния прострации Наташка. А ведь я уже почти поверила в то, что утром зря застилала кровать покрывалом, раз его снова приходится сворачивать. Тем не менее дважды будить меня подруге не пришлось.

— Опять стреляли? — с беспокойством спросила я, успев отметить, что Наташка все-таки разобралась со своей парковкой на водительском сиденье и быстренько заняла место рядышком с ней. Подруга тут же рванула вперед. На всякий случай я оглянулась по сторонам. Кажется, никто нас не преследовал.

— У меня для тебя две новости, и обе плохие. Первая: сегодня пятница, мужики сбрендили и в кои-то веки заявились домой пораньше с намерением рвануть на дачу. В общем, дело было так: Боря искал меня у тебя, а Димон — наоборот. Как ты догадываешься, безуспешно. Какая досада! Боря поинтересовался, где я. Ответила, что с тобой. Настырный, блин! А где, спрашивает, ты? Диме, мол, тоже интересно. Я сначала сказала, что ты со мной, но он потребовал уточнить. Я же говорю — настырный. Дала честный приблизительный ответ — на Бутовском кладбище. Мы же почти рядом. Приблизительно… приближенно… Тьфу ты, нечистая сила! Не важно. По-моему, оба взбесились…

— А другая новость?

— Другая? Борис потребовал немедленно вернуть то, что мне не принадлежит! Может, решил разводиться и требует свою половину нажитого имущества? Вот ненормальный! Вторая его половина — я. И кто бы с этим спорил? Да пусть забирает. Я давно уже сама себе не принадлежу. Что ты на меня так смотришь? Не веришь? Можно подумать, что сама живешь исключительно для себя, а не для семьи.

— Мне это совсем не нравится…

— Не надо было замуж выходить, раз по-другому не получается.

— Ты можешь помолчать?!

— С какой стати? У тебя тема пограничной зоны в пределах квартиры еще не обсуждалась, а мне вопрос поставлен ребром.

— Тот же вопрос, вернее требование отдать то, что ей не принадлежит, было адресовано бывшей жене Кириллова. Теперь она в больнице, а дочь срочно куда-то сматывается, если уже не смоталась. Борису звонили по номеру домашнего телефона?

— Не зна-а-ю… Если это так… Ир, я не уверена, что хуже — развод или это безумное требование… Ты не помнишь, куда едем?

— Скорее всего, домой. Мне надо повиниться перед мужем. Расскажу все, как на исповеди.

— Ты что?! Да Борис меня до сих пор к Кириллову ревнует. Сдуру по молодости сама рассказала. Цену себе набивала. Хотела сделать Борю счастливым обладателем женщины, на которую нельзя не обратить внимания. Хочешь внести разлад в мою счастливую семейную жизнь? Твой Ефимов не священник, ему и соврать не грех. Не на исповеди. Тем более что и врать-то особо не придется. По совету психолога мы проводили сеанс психотерапии…

— А психолог откуда?

— Ну ты хуже своего Ефимова! Все тебе расскажи. У меня мало знакомых специалистов? Раз ты всю ночь орала, тебе снился кошмар. Я посоветовалась с психологом, и она, в свою очередь, посоветовала наведаться к могилке, куда тебя во сне силком приглашали. Надо убедиться — это не твое место. Повторить это три раза. Много, как ты недавно бубнила, не надо.

— А почему мы выбрали старое Бутовское кладбище?

— Блин! Да потому что бензина мало, а оно ближе остальных погостов. Смотри, уже сворачиваем на Варшавку. Родная сторона! Как всегда, с пробками.

Я подумала и твердо пообещала завраться. Каждый раз, когда оправдываюсь и говорю чистую правду, это почему-то выглядит как тщательно отглаженная ложь. А тут буду сразу врать. Оправдываясь опять же.