Выслушав до конца этот рассказ, я понял, что причина страданий Фабиана была действительно серьезна.

— Каково имя этой молодой девушки? — спросил я.

— Елена Годжес, — ответил он.

— Елена!

Я понял теперь, почему Фабиану вчера мерещились в волнах буквы «Е» и «Л».

— А как имя ее мужа?

— Гарри Драке.

— Драке! — воскликнул я. — Но ведь он здесь, на корабле!

— Здесь, на корабле? — повторил Корсикан, схватив меня за руку.

— Да, здесь. Я его знаю.

— Дай-то Бог, чтобы они не встретились! К счастью, они не знают друг друга, по крайней мере Мак-Эльвин никогда не видел Гарри Драке. Впрочем, одно имя этого господина, произнесенное в присутствии Фабиана, может вызвать целую бурю.

Я передал Корсикану все, что слышал от доктора о Гарри Драке. Во время нашего разговора последний, как нарочно, прошел мимо нас, и я показал его капитану. Глаза Корсикана вспыхнули, и он рванулся вперед, но я остановил его.

— Да, — сказал он, — по физиономии видно, какой это негодяй. Но куда же он едет?

— Говорит, в Америку. Он думает, вероятно, что случай пошлет ему то, чего он не хочет добывать трудом.

— Несчастная Елена, — промолвил капитан.

— Где же она теперь?

— Может быть, он ее уже бросил.

— А вдруг она на корабле? — спросил Корсикан.

Мысль эта поразила меня, но я тотчас же успокоился. Нет, Елены не было на корабле. Питферж, при своей наблюдательности, заметил бы ее.

— Драке, вероятно, не взял ее с собой в Америку.

— Хорошо, если это так, — сказал капитан. — Один вид этой несчастной жертвы нанес бы ужасный удар Фабиану. Кто знает, что могло бы случиться. Мак-Эльвин, мне кажется, был бы способен убить Драке, как собаку. Во всяком случае, мы, как друзья Фабиана, должны стараться не терять его из виду, и если что-нибудь случится, мы должны встать между ним и его соперником. Вы понимаете, конечно, что дуэли не должно быть между ними, так как ни одна женщина в мире не пойдет за убийцу своего мужа, хотя бы этот муж был отъявленным негодяем.

Я был согласен с Корсиканом. Какое-то предчувствие волновало меня. А что если Драке своим задорным видом привлечет на себя внимание Мак-Эльвина?

— Скорее бы уж приехать в Америку! Расставаясь с Корсиканом, я пообещал ему следить за нашим общим другом, он же, в свою очередь, решил не терять из виду Гарри Драке. Затем он крепко пожал мне руку, и мы расстались.

Вечером поднялся туман. Из ярко освещенных залов раздавались звуки вальсов, неизменно сопровождаемые аплодисментами; когда же некий Т., большой весельчак, усевшись за фортепиано, стал насвистывать разные песенки, публика пришла в такой восторг, что стала кричать «ура».

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

На другой день, 31 марта, было воскресенье, и меня очень интересовало, как пройдет у нас на корабле этот первый праздничный день. В Америке и в Англии в этот день повсюду прекращаются работы и закрываются магазины, церкви же переполняются молящимися. Мне казалось, что и здесь будет что-нибудь в этом роде. Я не ошибся. Несмотря на великолепную погоду и попутный ветер, капитан Андерсон не отдавал приказания поднять паруса, чтобы не нарушать воскресного отдыха матросов.