– Сергей Петрович, – сказал Валера, пытливо глядя на учителя, – а почему вы не хотите ставить мою самую первую форточку? Если вам не нравится ставня, так я ее сейчас отрежу ножовкой, и все.

– Ладно, – махнул тот рукой, – режь и ставь. Тогда у нас с тобой останется сделать по одной штуке на брата.

Около пяти вечера последние две форточки были сделаны и установлены на место, и сейчас там, стоя на козлах, Лизины девочки резво орудовали мастерками, поднимая стену до самого верха. Все циновки были доплетены – в смысле кончился тростник, а штукатурщицам оставалось только обработать последнюю секцию отопительной стены. До ужина оставалось часа три.

– Так, – сказал девочкам Сергей Петрович, – сейчас небольшой перерыв, а потом мы будем учиться делать глиняную штукатурку под плетеную циновку. Аннушка, – обратился он к Алохэ-Анне, – замешайте нам еще одну порцию глины.

– Они кончить, – указала Алохэ-Анна на девочек-подростков, заканчивающих кладку, – мы мешать.

– Хорошо, но давайте поскорее.

Через сорок минут, когда освободились даже штукатурщицы печной стены, Алохэ-Анна позвала его к глиняной яме, сказав, что все готово.

– Погодите, не мойтесь, – ответил Сергей Петрович и позвал Лизу, чтобы она распорядилась таскать опилки и песок и рассыпать их ровным слоем по поверхности глины. На одну часть глины – три части песка и одна часть опилок. Уж этого добра было предостаточно. Когда все было рассыпано, полуафриканки во главе с Алохэ-Анной снова залезли в яму с раствором и начали свой ритмичный танец, с вздохами и ахами, прищелкивая при этом пальцами в такт чавканью глины под ногами. Сергей Петрович подумал, что, быть может, стоит изготовить каждой по паре деревянных кастаньет – тогда и работа пойдет быстрее. Примерно через час глиняно-песчано-опилочная масса консистенции густой сметаны была готова, и полуафриканки, помыв ноги, набрали ее полные ведра и потащили к казарме.

– Сергей Петрович, – сказал Валера, – может, сперва проложим свет?

– Завтра с утра. Сегодня мы будем штукатурить только наружные стены, иначе ночью внутри будут такие испарения, что все позадыхаются. Итак, приступим.

И приступили. Девочки-шткатурщицы, хихикая и бросая задорные взгляды то на главного шамана, то на его молодого помощника, разделись до трусов, чтобы не запачкать свои юбочки и топики, и Сергей Петрович начал снова показывать, как набрасывать черный слой штукатурки, и как начерно разглаживать его малкой. Обработав сверху донизу одну трехметровую секцию, они наложили, разгладили и закрепили поверх черного слоя штукатурки намоченные в воде циновки, прорезали отверстие для форточки, после чего начали накладывать второй слой, на этот раз разглаживая его набело.

Урок был усвоен, и понеслось в двадцать пар рук. Чтобы не создавать толкотни, половину девочек пришлось отослать штукатурить стену на другой стороне казармы. Девочки штукатурили, Валера бегал кругом казармы с дрелью и крепил циновки, Лиза отрезала лишнее на форточках и снизу, а Петрович контролировал процесс и давал советы. Короче, все были заняты, и бригада работала достаточно быстро. В девятнадцать сорок пять все было закончено.

– Молодцы, – сказал бригадир, с улыбкой оглядев свою усталую, перемазанную в глине, но чрезвычайно довольную команду. – Теперь мыть инструмент, собираться и бегом купаться на речку, а то Марина Витальевна вас таких за стол не пустит. Бегом марш!

– Мы идти купаться, вы смотреть, – сказала девочка бывшего клана Лани по имени Кара, – Мы красивый, да?

«Вот стрекоза, – подумал мужчина, – только сиськи прорезались, а уже туда же…»

– Красивые, красивые, – сказал он вслух, – бегите уже скорее.