Петрович сделал шаг вперед и осмотрелся. Зрелище было не для слабонервных. Повсюду валялись растерзанные в порыве неистовой ярости тела полуафриканцев – мальчиков и мужчин. На кострах жарилась ужасная людоедская трапеза, а рядом валялись разделанные части тел. В основном это были люди с белой кожей, скорее всего, охотники клана Лани, павшие при обороне стойбища. Но рядом лежали разрубленные на части тела и полуафриканцев. Свои потери у людоедов тоже шли в котел.

Это место было опоганено.

Чуть в стороне от общей кутерьмы на земле ничком лежали связанные по рукам и ногам женщины, подростки и дети клана Лани. Своеобразные живые консервы. Но и среди них Петрович тоже увидел четыре тела с кофейно-смуглой кожей. Было понятно, что женщины в этом племени низведены до положения рабочей скотины и пищевого ресурса. И еще что поразило вождя клана Прогрессоров – ни среди убитых мальчиков, ни среди валяющихся рядом со своими старшими товарками полуафриканских девочек не было ни одного ребенка моложе десяти лет.

Петрович бегло пересчитал распростертых ниц полуафриканок. Вышло, что их было от тридцати до сорока человек. С учетом того, сколько их клан сегодня истребил мужчин этого племени, у Петровича получилось, что соотношение полов в нем было три к одному в пользу мужчин. В то время как в других племенах (ему было известно это сначала от близняшек, а потом от Фэры) соотношение составляло примерно один к двум – один к полутора в пользу женщин. Племя людоедов, страдая от хронического недостатка пищевого ресурса, очевидно, с недавних пор практиковало повальное детоубийство и, пожирая само себя, вскоре должно было исчезнуть с лица земли естественным путем.

Катю вдруг согнуло и она тяжело и с надрывом начала блевать. Остальные держались; Гуг был потрясен, но старался этого не показывать, Дара прикрыла ладонью рот, а Себа, совсем еще ребенок, увидев весь этот ужас, упала в обморок. Петровичу тоже было мерзко и противно, но он сдерживал себя, стараясь мыслить логически. Коллега был куда более категоричен.

– Ну что, Петрович, – сказал он, поводя из стороны в сторону стволом СКСа, – и эту стаю бешеных гиен мы собирались принять в наш клан? Перестрелять их – и дело с концом.

– Не кипишись, Андрей, – сказал учитель, не прекращая мучительно размышлять, – давай начнем с того, что развяжем пленных.

– Рядовой Гуг, – рявкнул тот, – слышал, что сказал Петрович? Развязать пленных, но сперва связать руки всем этим черным бабам. А то у меня на душе что-то неспокойно. Серега – прикрывай его. Лиза – приведи в чувство Себу, она нам сейчас понадобится. Дара – ко мне!

– Чем связать, вождь? – недоумевающее спросил Гуг. – Веревка нет.

– Катя, – уже тише сказал Андрей Викторович, – проблевалась? Ничего, девочка, это не стыдно, такое и со здоровыми мужиками бывает. А теперь иди и посмотри у меня в бардачке моток скотча. Как знал, таскал с собой повсюду. Будешь вместе с Гугом и Серегой вязать лапки этим цацам.

Утирая ладонью рот, Катя побрела к машине и вскоре вернулась с большим мотком широкого строительного скотча. Гуг заворачивал лежащим полуафриканкам руки за спину, а Катя, уже немного пришедшая в себя, стараясь не смотреть по сторонам, перехватывала их запястья двумя оборотами скотча.