На кровлю одной половины склада ушло два с половиной часа времени. Спустившись вниз и немного передохнув, эти трое повторили то же самое на другой стороне, в самом конце установив коньковые доски. Когда они слезли вниз, солнце висело уже совсем низко над горизонтом, а у Петровича от усталости и пережитой нервотрепки тряслись и руки и ноги. Но дело было сделано, и это радовало. Склад сырцового кирпича стоял пусть и неоштукатуренный, пусть без окон и дверей, но с надежной крышей и стенами. Еще один этап работ был пройден.

– Ну, Петрович, ты даешь, – сказал ему восхищенный геолог, когда тот немного отдышался. – Я аж залюбовался. Идем, что-то покажу…

– Ну идем, – ответил заинтригованный бригадир, поднимаясь на ноги с пенька.

Этим чем-то оказалась расположенная под навесом стоймя плетеная из прутьев трубчатая конструкция, диаметром сантиметров сорок и высотой около полутора метров, которую две женщины бывшего клана Лани сноровисто обматывали длинными глиняными колбасками, которые тут же разглаживали, превращая плетенку в гладкий глиняный цилиндр..

– Вот, Петрович, познакомься, это придуманная тобой труба для печи. Кстати, если получится, можно будет здорово сэкономить кирпич на разного рода трубах, – заявил обладатель бороды и энциклопедических знаний.

– Очень хорошо, Игоревич, – одобрил Сергей Петрович, – но почему только одна труба, или другая будет позже?

– Другой не будет, – последовал ответ, – я подумал и решил обойтись одной печью для обжига известняка. Двух кубометров негашеной извести в неделю нам хватит за глаза. Основное сожрет твой кирпичный цоколь, а дальше будут уже расходы по мелочи.

– Не скажи, – возразил учитель, доставая калькулятор, – при сантиметровых швах нам на Большой Дом понадобится восемнадцать кубов раствора для кладки, а это – от четырех до восьми кубов негашеной извести, в зависимости от ее качества.

– Вот, – сказал Антон Игоревич, совершенно уверенный в своей правоте, – от двух до четырех обжигов – и все готово. К тому же я тоже умею считать – судя по скорости реакции, товарищи римляне бросали в свою печь камни размером с человеческую голову, а наш-то известняк будет надроблен куда мельче. Возможно, срок обжига сократится с семи до пяти, трех или даже, как указывают некоторые руководства, двух дней. Нет смысла жечь топливо лишних пять дней, если за первые два дня реакцию прошло восемьдесят процентов всего известняка. Ведь весь не прореагировавший отход из твоей кипелки мы сможем снова бросить в печь.

– Да, возможно ты и прав, но тогда твоя печь должна быть не временным, а капитальным сооружением, на случай каких-то еще строительных работ.

– Я думаю, что если ты выделишь мне тысячу штук жженого кирпича, то я смогу одеть эту печь снаружи в кирпичную рубашку и сделать ее достаточно долговечной, – заявил бородач и с ожиданием воззрился на собеседника.

– Хорошо, – согласился Сергей Петрович, – принеси на ужин свой поминальник и мы распределим, какую партию кирпича кому отдать. А сейчас – извини, но мне пора идти. Хочу посмотреть, что было сделано в мое отсутствие. И отвези мне, пожалуйста, обратно стремянку, она там сейчас наверняка нужна позарез.

– Договорились, – согласился директор кирпичного завода, – сейчас отвезу.