— Такая маленькая девочка, — пробормотал он. — И держит мою жизнь в своих детских ручках.

Вдруг раздался какой-то звук, как будто с дерева упал плод или вспорхнула птица. Сабина вздрогнула.

— Давай уйдем отсюда, — сказала она. — Вдруг кто-нибудь сейчас появится здесь и остановит нас?

— Ты все еще боишься? — спросил он.

— Нет, но я хочу быть с тобой и чувствовать себя в безопасности, — ответила Сабина.

— Потому что ты чувствуешь, что еще можешь изменить свое решение, — сказал он.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Сабина.

— Я имею в виду, моя дорогая, что ты не должна приходить ко мне раньше, чем завтра вечером. Мне тяжело тебя отпускать, не выполнив твою просьбу. Но мне следует быть сильным ради нас обоих. Как я тебе уже говорил, ты стоишь на перепутье, но здесь не должно быть ошибки, ты должна выбрать правильную дорогу. Это должен быть твой собственный выбор без какого-либо давления и принуждения. И без сожаления!

— Но я никогда не изменю своего решения. Я уже говорила тебе об этом. Выбор сделан, и я не откажусь от своего слова.

— И все-таки я даю тебе время еще раз все обдумать и решить, — ответил цыган. — Сегодня в воздухе витает магия, Сабина, неистовая, сумасшедшая магия, которая влияет на нас обоих. Когда взойдет солнце, возможно, какая-то ее часть исчезнет. И ты увидишь меня таким, какой я есть на самом деле — цыган, о котором говорят, что он носит свой дом на спине. Тебе это подходит? Не сейчас, когда ты молодая, а потом, когда начнут седеть твои волосы, а в глазах погаснут звезды. Ты и тогда будешь довольна своим выбором? Не соверши ошибки, Сабина. Потом я уже не позволю тебе уйти. Если ты уйдешь со мной сейчас, это навсегда.

— Я никогда не захочу оставить тебя.

— Я хочу, чтобы ты почувствовала это завтра, когда взойдет солнце и осветит твою комнату, проникнув через окно.

Когда ты увидишь свои прекрасные наряды в шкафу, когда одна служанка принесет тебе в постель завтрак, другая в это время приготовит ванну, а третья поможет тебе одеться. Очень часто самые незначительные вещи, которыми мы жертвуем во имя любви, оказываются более болезненной потерей, чем нечто серьезное.

— Как ты плохо обо мне думаешь! — возмутилась Сабина.

— Я считаю тебя замечательной, — ответил он. — Ты так многогранна. С одной стороны, ты женщина, с другой, ребенок, а кое в чем вообще дитя. Именно поэтому тебе удалось завладеть моим сердцем. Если бы ты сегодня не пришла ко мне, я остался бы опустошенным и одиноким навсегда. Человеком, потерявшим способность любить, человеком без сердца.

— Я приду к тебе… ты ведь это знаешь.

Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза, и Сабине показалось, что она стала старше за это время. Она увидела в его взгляде все то, что он хотел ей сказать. Она видела все трудности, неудобства и страдания, которые ждут ее впереди. И все-таки ей хотелось уйти с ним. Сабина понимала, что будут минуты одиночества, что она будет тосковать по знакомым ей людям, по женщинам ее привычного круга общения, по людям своей крови. Но ее не покидало чувство, что все жертвы стоят того.

Цыган как будто прочел ее мысли, и в словах больше не было нужды. Через минуту он сказал:

— Ну что ж, завтра в десять часов вечера тебя будет ждать экипаж по ту сторону стены, но прежде ты найдешь в своем шкафу платье и головной убор цыганской невесты. Ты больше ничего не должна с собой брать.